Проведенный в Южном Судане референдум, на котором более 60 процентов населения уже сказали «да» самоопределению и обретению независимости от Северного Судана, дало обильную пищу политическим аналитикам и экспертам для проведения параллелей как между ним и другими непризнанными странами, так и, в частности, статусом Нагорного Карабаха. Самая большая по своей территории африканская страна, Судан, после длившихся около двух десятилетий кровопролитных конфликтов, наконец, в 2005г., нашла промежуточное решение: под эгидой международного сообщества была достигнута договоренность и подписано соглашение о проведении в 2011г. всенародного референдума. Сегодня этот факт вызвал волну воодушевления, в первую очередь, как прецедент и очередное доказательство того, как может право самоопределения наций быть приоритетным в отношении остальных принципов и прав. Кажется, в условиях таких реалий можно согласиться с той точкой зрения, что в мире вообще происходят процессы, создающие благоприятные условия для развязки армяно-азербайджанского конфликта и признания НКР международным сообществом. Однако вряд ли стоит переоценивать эти развития и раньше времени создавать иллюзию их отождествления. В первую очередь, право так думать дает тот очевидный факт, что референдум Южного Судана проводится с согласия центральных властей. К месту вспомнить, что за прошедшие 20 лет независимости таким путем последовали также другие страны, в частности, Эритрея отделилась от Эфиопии, а Восточный Тимор – от Индонезии. Между тем, в нашем случае не только нет, но и вряд ли имеет смысл надеяться на благосклонность Азербайджана. Что касается проведения всенародного голосования в одностороннем порядке, то Карабах прошел и этот путь. Упомянутый регламент или, если хотите, демократический механизм с успехом был применен в НКР еще в декабре 1991г. Т.е. Степанакерт отныне нуждается не в проведении референдума, а должен ждать международного признания выражения воли народа. По крайней мере, такую очередность подсказывает простая логика. Но и это в настоящее время считается далекой от реальности. Всем понятно, что в данном случае международная общественность применяет двойной подход к признанию права на самоопределение. Запад может признать Косово или приветствовать референдум Судана, однако, исходя из приоритетных интересов, откажется признавать Карабах, как и не желает признавать Южную Осетию, Абхазию или Приднестровье ...

Следует также отметить, что на этот раз не ускользнуло от внимания тот факт, насколько солидарно выступили США, Евросоюз и Россия, точки зрения которых конкретно в вопросе Судана совпали, как-будто у них была цель продемонстрировать всем и каждому, каким может быть единственное возможное решение конфликта этнического характера в современном мире. И сколь бы мы ни оставались приверженными тому мнению, что Судан делится с согласия официального Хартума, вполне очевидно, что это согласие получено в результате определенного давления и, в первую очередь, в роли главного «давителя» выступили США. Ряд наблюдателей даже указал на одну из истинных причин, отмечая, что сложившуюся вокруг Южного Судана ситуацию нужно рассматривать в контексте глобальной конкуренции США и Китая. Как известно, эти две сверхдержавы стремятся обладать энергетическими ресурсами Африки, а это вполне «уважительная» причина для серьезного вмешательства.

Что же касается пассивной позиции России, это тема отдельного обсуждения. В этом плане вполне понятным должно быть разочарование главного редактора агентства «Регнум» М.Колерова, который по этому поводу написал: «У всякой фальши должен быть предел: расчленять Судан и признавать его осколки в современном состоянии «международного права» – дело, которое объединяет Запад, расчленивший Югославию и Сербию и признавший Косово, и Россию, признавшую Абхазию и Южную Осетию. Если за этим не следует признания Россией Приднестровья, и если перед этим не последовало признания Арменией Нагорного Карабаха, то это значит, что для них только три фактора имеют значение для признания неотъемлемых прав человека: санкция Запада, местонахождение в Африке и убийство, как минимум, 2 миллионов человек».

Принимая к сведению предусловия, позволяющие сверхдержавам управлять миром, нам остается лишь понять, как они должны влиять в случае Армении, к тому же без нашего существенного участия, поскольку мы пока не в состоянии влиять на них. И если министр иностранных дел Армении Э.Налбандян утверждает, что нехватки прецедентов для НКР нет, и Судан является просто одним из последних примеров, и если не все, то хотя бы большинство стран-членов ООН могут служить примером и прецедентом для самоопределения Нагорного Карабаха, то возникает естественный вопрос: когда, наконец, обозримые для него эти козырные карты станут выгодными для нас? Разумеется, можно на примере нашего министра озвучивать абстрактные тезисы о том, что «то, что происходит в Южном Судане, еще раз показало, что вопреки воле народа или ценой насилия и уничтожения невозможно препятствовать становлению права на самоопределение». Но разве имеющегося достаточно, чтобы утверждать, будто отныне международное сообщество пойдет именно по этому пути и рано или поздно настанет и наш черед?