 Заслуженный деятель искусств Армен МИРАКЯН — известный армянский
кинематографист — кинооператор, режиссер, сценарист, в той или иной
ипостаси являющийся автором почти 60 фильмов. "Я посмотрел телесериал
"Жуков”, но ни в одном эпизоде не обнаружил Ивана Христофоровича
Баграмяна...” — пишет он в небольшом очерке, который мы предлагаем
читателям. Интрига в том, что Армена Миракяна обучала операторскому
искусству Маргарита Пилихина, родная племянница Маршала Жукова. Впрочем,
об этом рассказывает сам Миракян...
 В
1962 году моя четвертая попытка поступить на очное отделение
Всесоюзного института кинематографии (ВГИК) наконец-то увенчалась
успехом. Поступил на курс учебно-творческой мастерской профессора
Александра Гальперина. Напутствуя нас в мир большого кино, Гальперин
говорил о добрых традициях нашей мастерской, о чувстве локтя и взаимной
помощи, столь необходимых в этом жестоком мире, название которого
"кинематограф”.
После поступления важное значение имеет безошибочный
выбор педагога. Очень лестно отзывался о Маргарите Михайловне Пилихиной
как о своем педагоге мой друг-старшекурсник с нашей мастерской Алексей
Чардынин. Я знал ее по фильмам "Человек с планеты Земля”, "Фома
Гордеев”, "Рыжик”. Мастерство оператора в этих фильмах было более чем на
высоте. В это время также было много околокинематографических слухов о
новой картине "Застава Ильича” — "Мне 20 лет”, снятого Марленом Хуциевым
и главным оператором Маргаритой Пилихиной.
По рекомендации
А.Чардынина моим непосредственным руководителем-преподавателем стала
Маргарита Пилихина. Маргарите Михайловне можно было звонить в любое
время суток, что в городе с названием Москва, тем более в те времена, не
было принято. Ее отношения с окружающими были в высшей степени
доброжелательными, она была весьма интеллигентной личностью.
Привожу
высказывание кинорежиссера Марлена Хуциева из книги Маргариты
Михайловны "Я — кинооператор”: "Самые взыскательные мастера
кинорежиссуры всегда стремились снимать свои фильмы с Маргаритой
Пилихиной потому, что работать с ней всегда было необычайно интересно...
Потому что все знали, что это истинный художник, которому по плечу
любые творческие задачи. И она еще была удивительным человеком —
надежным в радости и в беде”.
Однажды — честно говоря, не помню, по
какому поводу, а может, и без всякого повода, — Маргарита Михайловна
спросила меня о том, знаю ли я, кто из командующих фронтами и соратников
Георгия Константиновича Жукова остался с ним, был до конца верен и
предан ему (она была племянницей Маршала — дочерью Михаила Пилихина,
двоюродного брата Жукова).
В период опалы, состоявшей как бы из трех
этапов и длившейся около четверти века, исчезнувшее со страниц
советской прессы имя Маршала Жукова
произносилось шепотом, говорили о
нем с оглядкой. В это время только за упоминание имени Жукова могли
выгнать из партии, а то и хуже. Соседи по даче боялись поднять на
Маршала глаза, а знакомые, увидев его на улице, переходили на другую
сторону. Вот небольшой фрагмент из воспоминаний Маршала из книги
А.Миркиной "Маршал Жуков: полководец и человек”. "В 47-м каждый день
ждал ареста. Подготовил чемоданчик с бельем. Посадили всех моих близких
сотрудников. Тогда ведь как было? Говорили о каких-то делах, называли
фамилии людей. Вдруг Сталин говорил: "Лаврентий, прими меры...” Берия
встает и уходит в соседнюю комнату. Набирает номер телефона: "Иванова,
Семенова, Степанова”. И в тот же вечер этих людей сажали”.
На вопрос
Маргариты Михайловны у меня, естественно, ответа не было. Легендарного
Маршала я ни разу в жизни не видел, только на экранах кинотеатров и
телевизора. На свой вопрос ответила она сама: "За время опалы Георгия
Константиновича преданным и верным до конца его жизни другом был Маршал
Советского Союза Иван Христофорович Баграмян”. Оказалось, Маршал
Баграмян как ходил в гости к Жукову, так и продолжал ходить, как будто
не боялся за собственную семью. Средь бела дня Баграмян в присутствии
охраны (а мы знаем, из какого они ведомства), проводив опального Маршала
в Одессу, громогласно пожелал ему скорейшего возвращения в Москву. И
все это при живом "вожде народов”... Иван Христофорович единственный,
который не отвернулся от опального Маршала. Это сродни воинскому
подвигу.
Должен признаться, что ответ Маргариты Михайловны,
племянницы Маршала, меня очень обрадовал, ибо армяне всего мира чтят
своего соотечественника и по праву безмерно гордятся им.
Я смотрел последние две серии фильма "Жуков”, но Ивана Христофоровича не увидел.
Из книги Маршала Георгия ЖУКОВА "Воспоминания и размышления”
Дом
в деревне Стрелково Калужской области, где я родился 19 ноября (по
старому стилю) 1896 года, стоял посредине деревни. Был он очень старый и
одним углом крепко осел в землю. От времени стены и крыша обросли мхом и
травой. Была в доме всего одна комната в два окна.
В 1906 году окончил церковно-приходскую школу. Учился во всех классах на отлично и получил похвальный лист.
В
июне 1907 года в соседнюю деревню Черная Грязь приехал брат моей матери
Михаил Артемьевич Пилихин. О нем стоит сказать несколько слов.
Михаил
Пилихин, как и моя мать, рос в бедности. Одиннадцати лет его отдали в
скорняжную мастерскую. Через четыре с половиной года он стал мастером.
Михаил был очень бережлив и сумел за несколько лет скопить деньги и
открыл свое небольшое дело. Он стал хорошим мастером-меховщиком и
приобрел много богатых заказчиков, которых обдирал немилосердно. Пилихин
постепенно расширил мастерскую, довел число рабочих-скорняков до восьми
человек и, кроме того, постоянно держал еще четырех мальчиков-учеников.
Вот этого своего брата мать и упросила взять меня в ученье.
Сборы в Москву были недолгими. Мать завернула пару белья, пару портянок и полотенце, дала на дорогу пяток яиц да лепешек.
Призывался
я в своем уездном городе Малоярославце Калужской губернии 7 августа
1915 года. Первая мировая война уже была в полном разгаре.
Когда в
конце апреля 1923 года я вступил в командование полком, он готовился к
выходу в лагеря. Это был первый выход частей конницы на лагерную учебу
после гражданской войны, и многие командиры не имели ясного
представления о работе в новых условиях.
Я с удовольствием вспоминаю
совместную работу с комдивом Гаем Дмитриевичем Гаем (Гайк Бжишкянц —
"НВ”). Первая наша встреча произошла в его лагерной палатке, куда были
вызваны на совещание командиры и комиссары частей. Я увидел красивого
человека, по-военному подтянутого. Его глаза светились
доброжелательностью, а ровный и спокойный голос говорил об
уравновешенном характере и уверенности в себе. Я много слышал о
геройских делах Гая и с интересом в него всматривался. Мне хотелось
проникнуть в его душевный мир, понять его как человека и командира.
Беседа
затянулась надолго, но она не была утомительна. Когда мы расходились, у
всех осталось хорошее впечатление от первой встречи с комдивом.
Прощаясь со мной, он сказал, что через несколько дней хочет посмотреть
конно-строевую и тактическую подготовку. Я был польщен вниманием к полку
и признался, что у нас еще много недостатков.
— Будем вместе устранять недостатки, — сказал Гай и добавил: — Это хорошо, что вы не хотите ударить лицом в грязь.
Через
три дня, согласно распоряжению штаба дивизии, полк был выведен в полном
составе на смотр. Комдив на белоногом вороном коне поднялся на пригорок
и внимательно следил за ученьем полка. Конь под комдивом был очень
горяч, но всадник твердой рукой и крепкими шенкелями решительно подчинял
его своей воле.
В конце июля 1924 года меня вызвал комдив Гай и
спросил, как я работаю над совершенствованием своих знаний. Я ответил,
что много читаю и занимаюсь разбором операций Первой мировой войны.
Много материалов готовил к занятиям, которые проводил с командным
составом полка.
— Это все хорошо и похвально, — сказал Гай, — но
этого сейчас мало. Военное дело не стоит на месте. Нашим военачальникам в
изучении военных проблем нужна более капитальная учеба. Я думаю, вам
следует поехать осенью в Высшую кавалерийскую школу в Ленинград. Это
будет весьма полезно для вашей будущей деятельности.
Я поблагодарил и сказал, что постараюсь приложить все усилия, чтобы оправдать доверие.
Экзамены
оказались легкими, скорее даже формальными, и я был зачислен в первую
группу. Тогда же на курсы поступили К.К.Рокоссовский, И.Х.Баграмян.
А.И.Еременко и многие другие командиры полков.
Из книги Маршала Ивана БАГРАМЯНА "Мои воспоминания”:
—
В 1936 г. приказом наркома обороны я был зачислен слушателем Академии
Генерального штаба. К глубокому сожалению, в конце 1937 года Академия
Генштаба в результате "нарушений социалистической законности” потеряла
значительную часть своих кадров. На должности преподавателей были
присланы наиболее способные командиры из войск и Генерального штаба. Ими
стали и некоторые слушатели первого набора, выпущенные досрочно, в том
числе и я. Преподавал я два года. Предпринял несколько попыток снова
перейти на командную должность. Не получилось: под благовидными
предлогами мне каждый раз отказывали. Как-то разговорились мы с моим
другом полковником Н.Е.Аргуновым. Позавидовали своим товарищам, которые
после академии попали в войска.
— А ты слышал, — спросил он, — что
генерал армии Жуков назначен командующим войсками Киевского округа? Что
если ему написать? Неужели не поможет старому однокашнику? Ведь не в
Москву же ты просишься, а в войска...
Задумался я над советом друга.
Действительно, с Георгием Константиновичем Жуковым мы давно знакомы. В
одно время оба командовали кавалерийскими полками, а в 1924-1925 годах
вместе учились в Ленинграде в Высшей кавалерийской школе. Но уж очень не
хотелось даже в таком деле использовать, так сказать, личные связи. И
тут вдруг из Киева прибыл в Москву за своей семьей мой товарищ
генерал-майор П.Н.Рубцов. Встреча доставила нам обоюдную радость.
— Ну как, где и что делаешь сейчас? — поинтересовался я.
— У Жукова, — ответил он с гордостью. — Начальником оперативного отдела.
— Эх, и везет же тебе! А мне вот никак не удается вырваться.
—
Послушай, — загорелся Рубцов, — проси Георгия Константиновича. Поможет.
Он же хорошо знает тебя. Одним словом, быстро пиши письмо, а я передам
ему лично.
На том и порешили. Письмо получилось кратким в виде
рапорта: "Вся армейская служба прошла в войсках, имею страстное желание
возвратиться в строй... Согласен на любую должность”.
Пока ждал
ответа из Киева, в академической поликлинике мне предложили путевку в
Кисловодск. Дни отпуска промелькнули быстро. Когда уже потерял надежду
на ответ, пришла телеграмма. Генерал армии Г.К.Жуков сообщил, что по его
ходатайству нарком перевел меня в войска Киевского Особого военного
округа.
* * *
Благодаря Маргарите Пилихиной я оказался одним из
двухсот счастливых обладателей книги Маршала Георгия Жукова
"Воспоминания и размышления” с факсимильным автографом автора...
http://www.nv.am/index.php?option=com_content&view=article&id=18050:2012-02-23-07-54-59&catid=8:2009-06-06-11-27-35
|
Главная 
