Изначально был Ар. И Ара (Арарич) — Творец. Ара не имеет начала, и абсолютен он. И вне времени сотворил он мир. Потому и мир не имеет начала и так же абсолютен.
Арарич — один, а богов — множество. И многобожествен сотворенный Творцом мир.
И каждый Бог — дитя Ара, каждый Бог — лучезарный дух, каждый Бог — космическая сила, каждый Бог — бессмертная мощь. И эти боги утверждали волю Ара во всей Вселенной, управляли каждым ее движением, ощущением, волей, мыслью и любовью.
И Анаит была Матерью богов, вожделенной тайной творения, целым миром плодоношения, восхвалением милосердия, литургией надежды, мелодией любви, тайником тоски, ароматом счастья. Анаит рождала детей для Ара — бессмертных богов — и своей материнской теплотой питала и голубила их.
Абсолютен был Ара, и совершенны были его дети. Совершенен был и Ваагн. Но неспокойным совершенством был он — огненным юношей, самым грозным сыном Ара, самым сильным Богом мира. Ваагн в беспредельном мироздании — космическая сила, среди всех солнц — огонь опаляющий, среди звезд — источник света, среди всех духов — самый величавый, среди богов — бог мощи.
И рождение его ознаменовалось весьма сильным космическим сотрясением. И возликовали боги при виде Ваагна.
Астхик запечатлела поцелуй любви на его лбу и привязала к его руке сплетенный из звезд Крест войны, чтобы несокрушимой была мощь Ваагна. Умелец Тир открыл Ваагну тайну созидания, чтобы стоял он на его страже. А светозарный Мигр подарил Ваагну булаву, выкованную из тысячи и одного солнца.
Очень полюбилась Ваагну игра с булавой. Ни один из богов не мог соперничать с ним в ее метании. Ваагн бросал булаву и затем находил ее на далеких планетах.
И однажды, метнув булаву, он, как обычно, отправился искать ее. На многих планетах побывал Ваагн, пока не добрался до планеты Земля. И там нашел свою булаву, наполовину увязнувшую в земле. И прямо на глазах Ваагна булава, не отрываясь от земли, увеличилась в размерах и заняла обширную возвышенную территорию. Затем покрылась густой зеленью, из которой зубья булавы блестели, как голые скалы, обращенные к небу. Красивое то было зрелище. И восхищенный Ваагн долго не мог оторвать от него глаз. Затем обратился к Земле:
— Ты одна своей мощью не могла бы удержать булаву всемогущего Бога на своей груди.
И ответила Земля:
— О всемогущий Ваагн, выше тебя только Ара — Создатель твой и мой. По воле Ара эта булава .вонзилась мне в грудь, чтобы я, питаясь мощью тысячи и одного солнца, рождала божественные блага и чтобы бессмертные боги наслаждались ими.
Понравился Ваагну ответ Земли, и призвал он всех богов. Боги удивились и обратились к мудрому Тиру, чтобы он объяснил это явление. И сказал прозорливый Тир:
— Все это свершилось по воле Ара. Отец Ара сотворит нового Бога. И Мать Анаит родит этого Бога именно здесь, на Земле. Это будет земной Aйг — первый земной Бог. И это место станет колыбелью земного Бога — Араратом.
И боги решили украсить будущую колыбель, придать ей вид, достойный богов. Тир своими искусными пальцами вылепил горные хребты на севере и на юге, чтобы защитить новорожденного Бога от ветров, дувших из степей. Царица вод Цовинар на западной и на восточной границах колыбели создала моря, а саму колыбель украсила озерами и реками. Ваагн в небе, прямо над колыбелью, зажег Солнце, чтобы всегда светло и тепло было в колыбели. Любвеобильная Астхик рассыпала цветы и розы, напоила воздух благоуханием, наполнила птичьим щебетанием и развела различных животных, чтобы новорожденный Бог жил в Арарате, как подобает Богу. А Бог правосудия Мигр прямо посреди колыбели вырастил Животворное дерево, чтобы нежным шелестом листьев оно всегда напоминало новому Богу божественный животворный завет.
Создали боги колыбель земного Бога и сами восхитились ею. Такой чудесной, красивой получилась эта колыбель, что даже сам Ара и Богоматерь Анаит не остались равнодушными к ее красоте и иногда спускались с неба, чтобы погулять там.
Боги часто наведывались на Землю. Они поднимались на двуглавый Масис, откуда был виден весь Арарат, и развлекались там. А умелец Тир на вершине горы Арагац воздвиг роскошный трон, на котором иногда восседал Отец Ара. Боги являлись к нему, получали отеческое благословение и опять улетали на Масис — продолжать свои игры.
______________________________________________________________________
Ар — арийский (индоевропейский) корень, означающий 'созидание, сотворение".
Ара (ар — сотворение и ah — сила) — сила сотворения, творец. У иранцев - Ahypа, у индийцев Б(а)раhма, у русских - Яр (Ярило).
Anahum — an (рождение) и аh (сила) — Богоматерь.
Ваагн — Vаh (бог), agn (огонь) — Бог огня, мощи (энергии). У иранцев — Вритрагна,
у индийцев — Агни, у русских - Сварагн, у германцев — Воодн (Один).
Астхик — Богиня любви. Ей посвящен праздник любви — Вардавар.

Тир — Бог мудрости.
Мигр (в иранский пантеон богов он позже вошел под именем "Митра") — Бог мира, правосудия. ' Айг (High) — огненный, огнерожденный. Бог.
' Арарат (арар — творение, ат— место) — место творения, колыбель арийского рода. Арарат в древнеиранских преданиях называется Ариана Вайджо, что означает "Родина ариев". В этом же смысле в древнеиндийских преданиях он называется Ариаварта, в шумерских — Аратта, в ассирийских — Урарту. Уже одно это обстоятельство обосновывает, что Арарат — колыбель ариев. Отсюда они распространились по миру и образовали различные арийские народы, что подтверждается в последние десятилетия данными мировой науки, по которым Армянское нагорье является прародиной индоевропейских народов, то есть арийцев. Оставшиеся в Арарате арии стали называться арменами, а Арарат — Арменией.
Священную библейскую гору ошибочно называют Араратом — доже в Библии указывается, что Ноев ковчег остановился но горох Араратских (о не на горе Арарат). Священная же гора называется Масис.
" Арагац (Ара и gаh - трон) — божественная гора, на вершине которой находился, по преданию, трон Ара.

СВЕТ И ТЬМА

Боги управляли Вселенной. Каждый делал свое дело. Затем собирались все на Земле, в Арарате — для забав, для божественных утех. Они наслаждались дарами Араратской земли, запивая еду виноградным вином. В этих пирах принимал участие и их земной брат Арий.
Резвым и веселым был Арий. Он любил богов, и боги любили его. Забавны были опьяневшие боги. И однажды малыш Арий решил подшутить над ними. Он направил лучи Солнца в глаза хмельных богов. Они защищались как могли, а Арий весело смеялся. Когда боги отрезвели, они присоединились к затеянной Арием игре. Один лишь Вишап" досадовал. Хотя и был он Богом, но слаб был глазами. Он рассердился на Солнце, но еще больше — на Ария, что осмелился смеяться над бессмертными богами. Ведь боги зажигали свет Солнца, а Арий жил благодаря его животворному теплу.
Сильно опьянел Вишап, померк его рассудок, и только страсть и ярость владели этим грозным Богом. Он бешено накинулся на Ария, готовый растерзать его. Удивился Арий, что его невинная шутка так разъярила Вишапа. Но, увидев, что Вишап и вправду может растерзать его, напряг все силы, чтоб защититься.
Вишап нападал, шипя и брызгая ядовитой слюной. И защищался Арий всей силой своих мощных кулаков. Ведь он был Богом, хотя и земным. Боролись бессмертный Бог и Бог земной. Могуч был Вишап, и в злобе он нещадно губил деревья Арарата, топтал животных и убивал птиц.
Вмешался Мигр, сделал попытку прекратить поединок и примирить их. Но Вишап изо всех сил оттолкнул его. Вмешательство других богов также не дало результата. Вишап уже побеждал Ария. Ведь Вишап был бессмертным Богом, а Арий — хотя и Богом, но смертным и в силе уступал Вишапу. И понял Мигр, что его правосудие утвердится только мощью Ваагна.
В то время Ваагн гулял в далеких космических садах с прекрасной Астхик. В блаженстве пребывал Ваагн и не знал, что происходит на Земле. Мигр нашел Ваагна и обратился к нему:
— О Ваагн, Вишап губит Арарат и собирается убить нашего брата Ария, поспеши на помощь.
Очнулся Ваагн и поспешил на Землю. Он встал против взбешенного Вишапа:
— Остановись, Вишап, отрезвись, сдержи свою злобу! Ты немилосердно .бьешь своего брата и разрушаешь, оскверняешь Арарат.
Вишап гневно прошипел:
— Я ненавижу этого земного Бога: он лишен совершенства, но садится за стол с бессмертными богами. Несовершенный не может быть братом совершенного, я убью его! Рассердился Ваагн:
— Арий брат мне, и он совершенен как земной Бог. И по воле Отца Ара я защищу его.
И стали биться два Бога. Прямо, в Арарате произошла эта грандиозная битва между Ваагном и Вишапом. От их ударов содрогалась Земля и эхом отзывалась бездонность мироздания. Долго бились они. Боги с ужасом следили за их поединком. Только Отец Ара спокойно смотрел сверху, обдумывая свое решение.
Наконец Вишап стал отступать. Ваагн победил. Но Ара призвал соперников к. себе и запретил им встречаться впредь, чтобы их единоборство не продолжалось вечно.
И Ара назначил Ваагна властелином света, а Вишапа — властелином тьмы. Вишап больше не появлялся в Арарате, поскольку там был Ваагн и было светло. И возненавидел он Ваагна, возненавидел Солнце и Ария. Иногда спускался он с Неба на Землю, прятался в степных песках и злобно шипел в сторону Арарата.
________________________
" Вишап — Бог тьмы, символ космической зимы. Дракон, выступающий чаще всего в облике змеи. В основе предании о единоборстве с Вишапом лежит мифологический мотив борьбы хаоса с космосом.

РОЖДЕНИЕ TИTflHft

Одинок был Вишап и в Небе, и на Земле. Кругом была тьма, и он — единственный властелин этой тьмы. Вначале ему было приятно: ведь он был абсолютным владыкой царства тьмы. Но затем он стал тяготиться своим положением. Да, он был абсолютным правителем, но кем он правил, кто поклонялся ему, кто приносил ему жертвы?
И загрустил Вишап. Он часто спускался на Землю и издали наблюдал за Араратом, где летали птицы, бегали животные, где росли деревья и травы. Он завидовал другим богам, которые развлекались на лоне природы и играли с Арием. А он был один: не было никого, с кем он мог бы поиграть, побеседовать, кому мог бы покровительствовать. Именно по этой причине Вишап еще больше злился на Ария: ведь тот своим существованием доставлял удовольствие богам и как бы подчеркивал несчастье Вишапа. Хоть бы Ария не было или же рядом с Вишапом жило бы подобное существо. И Вишап обратился к Ара:
— Отец мой, я одинок, и грустно течет моя жизнь. В Арарате есть жизнь, и там есть Арий, который радует богов. Даруй мне существо, подобное Арию, чтобы я опекал его. Ведь даже владыка тьмы имеет потребность в радости.
— Я выполню твое желание, — сказал Ара. — Распространи вокруг свое зловонное дыхание, и пустыня оживет. Затем замеси степную глину водой из реки Иордох и слепи из глины похожую на Ария фигуру. Дунь на нее, и она оживет. Но знай, что это сотворенное из земли создание будет лишь внешне походить на Ария. Оно не будет Богом, поскольку не сотворено Творцом. Оно будет титаном. И имя ему будет — Чарий".
Довольный вернулся Вишап на Землю. Распространил вокруг зловоние, и на степных песках выросли колючие кусты и травы, и множество скорпионов, змей и ящериц обрели дыхание и оживили прежде пустынную степь. Затем Вишап замесил степную глину водой из реки Иордох и слепил фигуру титана Чария, дунул на нее, и она ожила.
Обрадовался Вишап — царство тьмы обрело свою жизнь и своего человека. Вишап полюбил титана, заботился о нем и неустанно наставлял:
— Ты вырастешь, возмужаешь, будешь иметь потомство и распространишь мое владычество на всю Землю. Опираясь на мое могущество, ты уничтожишь род Ария в Арарате и покроешь тьмой Арарат, чтобы и там я был владыкой.
И титан Чарий копил в себе могучую злобу и ненависть к жившему в Арарате Богу Арию, лелея мечту завоевать Арарат и сделать его подвластным Вишапу.
_________________________________________
" Чарий — буквально: неарий. В арм. языке производные от корня "чар" составляют большую группу слов со значением зло, злодейства, злобы, бедствия, несчастья и т.д.

Возмужал Арий, стал здоровым, сильным и жизнелюбивым юношей. Но временами какая-то тоска овладевала им. Это не ускользнуло от внимания Матери Анаит, и она сказала Отцу Ара:
— О Всевышний, твой сын Арий уже созрел для любви. И Ара взял земной огонь и из трепещущего пламени сотворил Лилит.
Лилит была резвой, полной жизни девушкой. Она гуляла по благоухающим долинам Арарата, пила воду из холодных горных ручьев, слушала чарующее пение соловьев. Красива была Лилит, и красиво было все вокруг нее. И она была рада жизни, рада, что живет в окружении чудес. Она и себя воспринимала как одно из чудес.
Однажды вечером Лилит, сидя возле холодного родника и слушая его хрустальные переливы, загляделась на небо Арарата. Огненные гроздья звезд, висевшие над головой, наполняли сердце таинственным желанием. И Лилит, опьяненная видом неба, заснула в травах, а утром ее разбудили любовные песни соловьев. Лилит открыла глаза и внезапно увидела какого-то прекрасного юношу. То был Арий, который простоял всю ночь, любуясь девушкой. В ночной темноте лицо Лилит излучало сияние, освещая все вокруг. Пламенная Лилит зажгла огонь в сердце юноши.
Лилит встала на ноги и залюбовалась Арием. Его лучезарное лицо, горящие глаза пленили ее. Она улыбнулась, и от ее улыбки, казалось, ожили все цветы вокруг.
— Кто ты, прекрасная девушка? — взволнованно спросил Арий.
— Я Лилит, — нежно сказала она. — Меня Творец сотворил из огня; а ты кто?
— Я Арий, сын Ара и первый Земной Бог.
Счастлив был Арий, и счастлива была Лилит. Взявшись за руки, юные влюбленные гуляли по Арарату. Все было прекрасно, и Лилит была в восторге, в особенности когда чувствовала пожатие руки Ария.
— Как прекрасно все в Арарате! — часто восхищенно восклицала Лилит, и Арий улыбкой подтверждал ее слова. Но однажды Лилит загадочно улыбнулась и спросила: — О земной Бог, скажи мне, я тоже красива среди всех этих чудес?
Казалось, само переполненное любовью сердце Ария ответило:
— О, ты царица всех красавиц, ты украшение Арарата, твоей красоты достойна лишь бессмертная Богиня.
Польщена была Лилит. И после этого она часто задавала тот же вопрос, заставляя Ария снова и снова восхвалять ее красоту. И поверила, что она — самая красивая в Арарате, и захотела увидеть себя собственными глазами.
Арий привел Лилит к прозрачному горному озеру. Лилит опустилась на колени, увидела свое отражение и убедилась в своей красоте. Она не могла оторвать глаз от отражения своего лица. Увидела Лилит, что Солнце не такое яркое, как огонь ее глаз, небо не такое бездонное, как глубина ее глаз. Она - само совершенство, а озеро и весь Арарат освещены светом, излучаемым ее лицом. И в этот момент в ней умерла любовь и проснулось неутолимое тщеславие. Она самодовольно улыбнулась.
Внезапно Лилит увидела на поверхности воды, рядом со своим отражением, лицо Ария, о котором она совсем забыла, любуясь собой. Она стремительно встала с колен, гневно вспыхнули ее глаза.
— Что взволновало твою нежную душу? — удивленно спросил Арий.
— Твое тупоумие, — гневно ответила Лилит, — ты не ценишь мою красоту, ты оскорбил меня, смешав твое отражение с моим.
— Ты красива, Лилит, — сказал огорченный Арий, — но твоя красота не принадлежит тебе. У твоей красоты есть хозяин, и хозяин этот — я.
— Я самая красивая в Арарате, — запротестовала гордая Лилит, — и все вокруг существует лишь для того, чтобы подчеркнуть мою красоту. Я самая совершенная, я царица всех красивых, и ты должен поклоняться моей красоте. — И Лилит своим властным огненным взглядом попробовала подавить Ария, но, когда их взгляды встретились, она испугалась. Она почувствовала, что от Ария исходит страшная сила, что он способен обуздать ее гордость и разрушить все ее грезы. И, в ужасе от силы Ария, Лилит убежала, чтобы спасти иллюзию своей наисовершенной красоты. Долго, очень долго бежала Лилит. И по дороге безжалостно топтала цветы и ломала деревья. Она теперь не замечала их красоты и не жалела их. Наконец Лилит добежала до царства тьмы, где владыкой был Вишап.
— Прекрасная Лилит, — услышала она голос Вишапа, — лишь в моем царстве твоя красота будет оценена по достоинству.
Самолюбие Лилит было польщено, и она последовала за Виша-пом. Он повел ее к титану Чарию и, обратившись к нему, сказал:
— Вот тебе подруга — красавица Лилит. Посмотрите друг на друга, полюбите друг друга. Плодитесь и размножайтесь. И ты, титан, хотя и являешься властелином этой пустыни, во всем повинуйся Лилит, она — твоя повелительница.
Лилит внимательно посмотрела на титана, и запах глины ударил ей в нос. Она почувствовала тяжелый, земляной взгляд на себе.
Титан понял, что его сердце навеки принадлежит Лилит, и, нежно взяв ее руку, сказал:
— О прекрасная из прекрасных, в этом царстве все будет служить твоей красоте. Ты владычица моя и всего царства тьмы.
Колючие кусты и травы склонялись перед ее красотой. В шипении змей и шуршании скорпионов она слышала песни в свою честь. А титан с величайшей верностью служил ей, исполнял ее любое желание.
Но запах глины, исходивший от Чария, угнетал Лилит. Она содрогалась от каждого его прикосновения. И даже ослепительный блеск бриллиантов и жемчугов не мог подавить отвращение, которое она чувствовала в объятиях титана. А вожделенная роль владычицы теперь уже как тяжкое бремя давила ее.
Раскаяние и сожаление жгли ее душу. Не лучше ли быть служанкой света, чем владычицей тьмы? Не приятнее ли повиноваться земному Богу, чем повелевать титаном, сделанным из глины? И слезы текли из ее глаз.
Чарий видел, что его беспредельная преданность не удостаивается даже слабой улыбки Лилит, чувствовал, что она не принадлежит ему. И это приводило его в отчаяние.
И однажды Лилит, желая избежать изнуряющих кровавых поцелуев Чария, выскользнула из его объятий, выбежала из жилища и исчезла в ночной мгле. Обратно она не вернулась.
Титан был сломлен; проклиная Бога и бессмертие, он мечтал о смерти. Вишап понял, что Лилит ушла безвозвратно, и ему стало жаль титана. И по воле Творца он усыпил Чария и из его ребра создал для него новую подругу — Еву, чтобы она в силу своего происхождения была покорна титану, любила бы только его и множила его род.
А Лилит вернулась в Арарат и сразу же увидела царившую там неописуемую красоту. Она пришла к Арию.
Он сидел под Животворным деревом, погруженный в себя. Появление Лилит было для него неожиданностью. Он молча смотрел на нее.
— О земной Бог, — сказала Лилит со смешанным чувством сожаления и гордости, — моя красота достойна только тебя.
Арий молча взял ее руку и повел к тому горному озеру, в котором она впервые увидела себя. Лилит наклонилась над водой, увидела свое отражение и ужаснулась — ее прекрасный облик изменился до неузнаваемости: глаза померкли, губы посинели, исчезла ее былая лучезарность, и внешне она уже не соответствовала красоте окружающей природы.
— Что это случилось со мной? — с содроганием спросила Лилит. — Ведь я была огненной... Арий насмешливо сказал:
— Да, ты была огневой. Но огонь воспламеняется только любовью. Твой огонь потух тогда, когда умерла твоя любовь, гордость и тщеславие потушили твой огонь.
Лилит от стыда закрыла лицо и убежала в горы, не желая показываться даже животным. Ей было горько, она жалела о содеянном, и это сожаление породило в ней ненависть ко всякой красоте.

АРПИ

Богоматерь Анаит обратилась к Отцу Ара:
— Великий Творец, твой сын Арий уже пришел в себя после неудачной любви. Сотвори для него новую подругу, чтобы она была более красивой, чем Лилит, более нежной, кроткой и любящей, чем Лилит, чтобы она могла воспламенить его сердце и была бы ему преданной и покорной подругой.
— И Ара из наилучшего на свете сотворил Арпи: у Солнца взял горячую любовь, у Луны — печаль, у звезд — улыбку, чистоту — у Неба, волнение — у Земли, грацию — у зефира, стон — у бури, живость — у ручья, у дождя — слезы, у полей — смиренность, у гор — гордость.
Арпи своей красотой и мягкостью затмила все чудеса Арарата. Цветы расцветали при виде ее, птицы радостно щебетали вокруг нее. Солнце посылало ей поцелуи любви.
Лишь Лилит, завидуя красоте Арпи, копила злобу против нее.
Все любили Арпи. И Арпи любила всех и все в Арарате. Но больше всех она любила юного Ария. А Арий не замечал ее.
Арий лазил по скалам, мерился силой со львами, строил орлиные гнезда на вершинах голых утесов и затем до утра пировал с богами. И не замечал красоты Арпи, хотя она повсюду следовала за ним. Страдала от любви красавица Арпи и молила Богиню любви Астхик, чтобы она обратила взгляд Ария на нее и пробудила любовь в его сердце.
Прекрасной Астхик, которая зажгла чувство в сердце Арпи, нравилась ее чистая и жертвенная преданность. Она явилась Арпи и сказала:
— Арий до зари обычно пирует с богами на озере Ван, после чего отправляется к озеру Капутан, чтобы испить его холодной, чистой воды и утолить свою жажду. Я брошу в Капутан пригоршню соли. Арий выпьет соленой воды, и его жажда увеличится. Тогда ты принесешь в кувшине воду из холодных горных ручьев, он выпьет ее, утолит жажду и заметит твою красоту.
Так и сделали. Но Лилит, наблюдавшей за всем этим, была невыносима мысль о предстоящем счастье Арпи, и она решила помешать ей. Она шепнула Арпи:
— Красавица Арпи, Арий могуч, он Бог, хотя и земной. Что для него одна пригоршня соли в этом большом озере? Еще одну пригоршню соли брось в озеро ты.
Арпи последовала совету Лилит. Тайно от Астхик она бросила в Капутан пригоршню соли. И вода в озере стала чрезмерно соленой. И когда после ночного пиршества Арий испил воды из озера, он почувствовал внутри ужасный жар. Он задыхался от жажды. .
Арпи принесла в кувшине холодной воды, но она не утолила жажды Ария. Арпи снова принесла воды — и это не помогло. Снова и снова Арпи бежала из одного конца Арарата в другой, чтобы принести воды, но жажда Ария все усиливалась.
Арпи, обессилев, упала на землю и заплакала от отчаяния. Она проклинала и Лилит, и саму себя — за то, что последовала злому совету.
Астхик услышала ее плач и сразу же прилетела к ней. Упрекнула Арпи, затем взяла Ария за руку и велела, чтобы Арпи поддержала его с другой стороны. И повели они его в те горы, где брали начало двадцать восемь холодных речушек. Но и эти речки не утолили жажды Ария.
Тогда Астхик призвала на помощь Бога-умельца Тира. Тир соорудил в горах плотину, чтобы воды всех рек скопились в одном месте, и оставил отверстие, откуда вода могла бы вытекать. Так возникло горное озеро с холодной вкусной водой; его назвали Севан. А вода озера Капутан навсегда осталась очень соленой.
Арий выпил воды из новосозданного озера и утолил жажду. Поднял голову и посмотрел на Арпи.
— Ты потушила мой внутренний жар этой холодной водой, — сказал он, — но воспламенила новый огонь во мне своей красотой. Скажи, какой источник может загасить этот пожар в моей груди?
Тут к Арпи незаметно приблизилась Лилит и шепнула: — Молча удались и спрячься от него, пусть он ищет тебя, чтобы его любовь стала сильнее.
Арпи мгновенно забыла прежний подвох Лилит, ей запал в голову этот новый совет. И она ничего не ответила Арию, пожала плечами и удалилась.
Удивился Арий, не знал, как объяснить поведение Арпи. Но в его душе уже запечатлелся ее прекрасный облик. Он целыми днями искал ее, но она убегала и пряталась от него. Опечаленный Арий обратился к Богоматери Анаит: — Почему она убегает от меня, почему заставляет бегать за собой? Мать Анаит сказала:
— Это сущность Лилит. Она преследует Арпи и запутывает своими советами. И оттого Арпи становится легкомысленной и своевольной. Чем больше будешь потакать ее прихотям, тем будет их больше, и она, пользуясь твоей любовью как поводком, будет тянуть тебя за собой. Пусть она никогда не узнает силы твоей любви. Тогда она сама последует за тобой и будет покорна тебе. Так она сделает счастливым тебя и будет счастлива сама.
И после этого Арий, мысленно разыскивая Арпи, тоскуя по ней, сгорая от любви, никогда не искал с нею встреч. В минуты острой тоски бегал по всему Арарату, не замечая животных и птиц, слагал песни о своей любви и пел их тайно на склонах Масиса — так, чтобы слышали только боги.
Опечалилась Арпи — Арий больше не искал ее. А Лилит продолжала нашептывать:
— Потерпи, еще немного потерпи. Его упорство будет сломлено, и он придет к тебе. И терпела Арпи, сдерживая свои чувства, но Арий не приходил. И страх потерять Ария заполнил ее душу. Она плакала, проклинала Лилит и саму себя и обращалась с мольбой к Богоматери Анаит.
Мать Анаит была тронута ее страданиями и явилась ей. Арпи на коленях заклинала Богоматерь положить конец ее мукам. Мать Анаит стала по-матерински наставлять ее:
— До тех пор пока ты будешь следовать советам Лилит, ты будешь страдать сама и причинять страдания Арию. Знай, что Отец Ара сотворил тебя из всех совершенств именно для Ария. Твоя красота не принадлежит тебе. Арию принадлежат твоя красота и твоя любовь, ему будут принадлежать рожденные тобой дети. Арий — твой властелин. Такова воля Отца Ара. Ты всегда должна следовать за Арием, твоя гордость должна подчиниться твоей любви, принадлежащей Арию.
Арпи убедилась, что Лилит желает ей зла, и решила никогда более не следовать ее советам. Она пошла за Арием. И когда Арий захотел испить воды из озера Севан, Арпи встала перед ним с кувшином в руке.
— О земной Бог, — обратилась она к Арию, — Отец Ара сотворил меня для тебя, ты мой властелин. Позволь мне утолить твою жажду.
Арий, который в душе ликовал и желал обвить ее стан, тем не менее сдержал свой восторг и холодно улыбнулся:
— Вода этого озера холодна и приятна на вкус, а вода в твоем кувшине уже нагрелась и безвкусна.
Лилит незаметно шепнула на ухо Арпи; "Он оскорбляет твою любовь". И обиделась Арпи. Но тут же вспомнила наставление Матери Анаит и сама себе сказала: "На кого мне обижаться — на свою любовь, которая принадлежит ему?" И она смиренно попросила:
— Разреши мне набрать воды из озера и подать тебе. — Нет, — отказался Арий, — кувшин не сохраняет вкуса воды. Тогда Арпи набрала воды из озера в свои ладони и поднесла к губам Ария. Арий улыбнулся и выпил воду.
И после этого Арпи всюду следовала за Арием. Она обожала Ария и была счастлива в своей покорности. Но все-таки однажды, когда они гуляли в роще, Арпи спросила:
— Красива ли я?
И понял Арий, что, любя Арпи, он всегда должен будет защищать свою любовь от сущности Лилит, которая вечно преследовала Арпи.

ЖИВОТВОРНЫЙ ПЛОД

В блаженстве были Арий и Арпи. Рука об руку гуляли они по живописным долинам Арарата, купались в горных ручейках. Светлой юношеской любовью любили они друг друга. Их любовь была нежной, как зефир, бурной — как ураган, теплой — как солнце, чистой — как вода, бесстрастной — как небо. И даже своей наготы не чувствовали они. Каждый представлялся другому бестелесным существом, которое может внезапно испариться, исчезнуть безвозвратно.
Богиня Астхик восхищалась их любовью и покровительствовал. им. Но однажды Богоматерь Анаит сказала ей:
— Эфирная любовь Ария и Арпи прекрасна, чиста, но недолговечна. Ты должна увековечить их любовь.
— Неужели их любовь скоротечна? — удивилась Астхик
И Богоматерь Анаит сказала:
— Земные боги живут во времени. Бестелесная любовь — это весна юношества, и, как весна, лучезарна она, бурна и бесстрастна. Но вместе с весной пройдет и эта любовь, если она не перерастет в любовь плодородия. Любовь плодородия выражается в создании потомства и передается через детей. Это и есть увековечение любви.
— Мать, — сказала Астхик, — а как можно обеспечить увековечение их любви? И Богоматерь сказала:
— Как только они устыдятся своей наготы, они прикроют и с этого времени будут тяготеть друг к другу. И Астхик сказала:
— Скажи мне. Мать, а как они почувствуют свою наготу? И Богоматерь Анаит сказала:
— Они должны вкусить животворный плод, семя которого бросил в землю Арарата сам Ара.
Богиня Астхик явилась Арпи и сказала:
— О прекрасная Арпи, если ты хочешь увековечить вашу любовь, то должна исполнить мой наказ, что исходит от Богоматери Анаит. Найди животворный плод и половину этого плода вкуси сама, а другую половину дай Арию.
— О Богиня, — сказала Арпи, — священна для меня воля Матери Анаит, но скажи мне, как же я найду животворный плод среди множества разновидных плодов Арарата?
И Богиня Астхик сказала:
— Это единственный плод, который делится руками на две равные части.
Сказала Астхик и исчезла. А Арпи начала искать животворный плод. Гуляя с Арием, она срывала различные плоды и пробовала руками разделить их на две равные части. Не делились. Вдруг на вершине одного пышного дерева она заметила один-единственный плод, который сиял словно Солнце. По просьбе Арпи Арий вскарабкался на дерево и сорвал этот солнцеликий плод. Арпи легко поделила его, и ее радостный вскрик удивил Ария. Плод разделился на две равные части, а косточка, отделившись, упала на землю.
— О земной сын Ара, — сказала Арпи, — это животворный плод. По воле Богоматери Анаит мы должны вкусить его, чтобы наша любовь увековечилась.
Она отдала одну половину плода Арию, а вторую положила себе в рот. И вдруг Арпи словно очнулась от глубокой дремоты, посмотрела на Ария, посмотрела на себя, заметила свою и Ария наготу, застыдилась и спряталась в кустах.
Удивился Арий, ничего не мог понять. А Арпи крикнула из кустов:
— Вкуси эту половину плода, иначе навсегда потеряешь меня. Вкуси, и мы будем счастливы.
Арий съел свою долю плода и сразу же почувствовал свою наготу. Смутился и убежал. Он бродил по лесу, не осмеливаясь показаться на глаза Арпи нагим. Потом остановился перед большим фиговым деревом .с широкими толстыми листьями. Сорвал один лист и прикрылся им. Затем сорвал еще один фиговый лист и отнес Арпи. Арпи тоже прикрылась и вышла из-за кустов. Посмотрели друг на друга Арий и Арпи, увидели друг друга такими реальными и притягательными.
И увековечение любви утвердилось у них через плодоношение. И в создании потомства им покровительствовала Богоматерь Анаит. А животворный плод они назвали "Цираном'".
______________________
'" Циран — абрикос. Поздняя библейская легенда — искаженный, нелогичный вариант араратской легенды. В Библии абрикос заменен яблоком, которое практически невозможно поделить руками. И потом, если плотская любовь наказуема Богом, почему же он создал женщину для мужчины?(С.Какосян)

ЯХВАЙ

Арии жили в Арарате со своими внуками и правнуками. Счастливы были они. Жили как подобает богам, творили, созидали, и не знали они ни раздоров, ни болезней.
Арии говорили с Солнцем, держали совет со звездами, приносили жертвы богам, и боги покровительствовали им. Они разводили большие костры и подвешивали туши быков и баранов. Дым костров вместе с запахом жареного мяса распространялся по всему Арарату, возносился к небу. И боги с радостью являлись, усаживались за жертвенный стол, вкушали от благ Арарата и благословляли ариев.
Всем богам приносили жертвы арии, не забывали никого. Но самые частые и обильные жертвы приносили они Отцу Ара и могущественному Ваагну. Это нисколько не раздражало других богов — они и сами с любовью восславляли Ара и Ваагна.
Досадовал только Яхвай. Арии определили для него лишь один день для жертвоприношений, да и то холодной зимой. Злоба душила его, но он скрывал обиду, сдерживал себя и обдумывал, как унизить Ваагна перед богами и ариями.
Во время праздника Яхвая, когда арии приносили ему жертвы, было холодно, мела метель. Боги собрались за жертвенным столом и славили Яхвая. Одновременно они восхваляли также Ара и Ваагна. Все были веселы. Молчал лишь Яхвай. Он ничего не ел, только пил да пил. Горько ему было, что на его празднике Ваагн восхвалялся больше, чем он. Опьянел Яхвай и, не дожидаясь окончания церемонии, полетел к Отцу Ара.
— Яхвай, — рассердился Ара, — богам не подобает оставлять обряд жертвоприношения. Что ты замышляешь?
— Отец мой, — сказал Яхвай, — я покинул жертвенный стол, так как крайне огорчен за тебя. Арии восславляли богов и прежде твоего имени называли имя Ваагна.
— Ты клевещешь, Яхвай, — рассердился Ара, — это не приличествует Богу. Арии всегда после меня славят Ваагна, поскольку Ваагн покровитель их мощи. Ты пьяным говоришь то, что замышляешь трезвым.
И Ара за клевету и злословие наказал Яхвая — изгнал его с Неба и назначил властелином подземного царства, сказав:
— Когда тебя будет одолевать злоба, сотрясайся там, под землей, и это успокоит тебя.
И Яхвай навсегда остался властелином подземного царства, затаив в душе ненависть к Ваагну и покровительствуемым им ариям. И с тех пор, когда его желчь накапливается сверх меры, он сотрясает Арарат, чтобы наказать ариев.
___________________________________
" Яхвай — подземный Бог, символ отрицательной энергии, как и покровительствуемые им титаны.

УВЕКОВЕЧЕНИЕ

Творец установил в природе постоянную последовательность, смену естественных периодов, чтобы природа вечно обновлялась, освежалась и тем самым обеспечивалось ее вечное существование. Установленный Творцом естественный период на Земле мы называем годом.
На Земле каждый период — год — начинается весенними потугами, когда тают снега, увлажняется почва и новые ростки жизни поднимаются из ее груди. Весна на Земле — начало нового года.
В космосе каждый период начинается потугами космической весны, которая на Земле проявляется в виде всемирного потопа. Всемирный потоп затопляет Относительную Сушу Земли. И жизнь на Земле в это время сосредоточивается вблизи своих корней, в Животворной Зоне, расположенной на высоком уровне и огражденной от воды горными цепями, тянущимися с запада на восток. Животворная Зона — это Вечная Суша Земли. В зоне Вечной Суши находится также колыбель земных богов ариев — Арарат.
_________________
" Армянское нагорье является одним из древнейших центров зарождения культа умирающих и воскресающих богов.
И в потугах космической весны рождается сын Ара — Ваагн", чтобы покровительствовать и руководить родом ариев, ведущих свое происхождение от Ара.
Рождение Ваагна знаменует начало нового космического года. Рождением Ваагна начинается новая жизнь на Земле, новая история, а в Арарате — новое летосчисление.
В Арарате только сильные переживали потоп. А от сильных рождались сильные. И жили арии как земные боги. Благочестивы были арии, следовали заветам бессмертных богов, приносили им жертвы. И бессмертные боги покровительствовали им.
Арии были счастливы и здоровы. Они не знали, что такое болезнь и бессильная старость. Смерть, завершая длинную жизнь, напоминала спокойный, тихий сон.
Космической весной арии были полны жизненных сил. Они любили жизнь, но не боялись и смерти, поскольку верили в свое бессмертие, которое утверждалось бесконечной сменой поколений.
За космической весной следовало космическое лето. Вода на Земле отступала, образуя ледники на полюсах. И постепенно открывалась Относительная Суша.
И переселенческие группы из рода ариев расселялись из Арарата на новой суше. Все они имели в Арарате своих предков, оттуда шли их родовые ценности, традиции и обычаи. И все это они уносили с собой и на новых землях создавали новые ветви своего родового дерева. Эти родственные группы и становились основателями арийских наций, и рядом с отцовским очагом закладывали они свои национальные дома.
И все эти многочисленные арийские народы — ветви одного дерева, сородичи — питались от одного корня, пользовались огнем отцовского очага.
Но приходила космическая осень. Вода отступала, обнажая все новые земли, и уже не хватало воды. Вишап спускался на Землю, собирал воду у полюсов и замораживал ее. Недостаток воды особенно сильно чувствовался на Относительной Суше, вдали от Арарата. Жить становилось все труднее. А Вишап требовал жертв за воду, и не просто жертв, а ариев. И арии жертвовали друг другом. Арийские народы воевали между собой и кровью своих братьев утоляли ненасытный голод Вишапа.
И уменьшалась божественная сила ариев. И все более жестокими и кровавыми становились войны. Арии забывали своих богов и за глоток воды начинали поклоняться Вишапу. А титаны становились все могущественнее, они не чувствовали недостатка в воде — ведь они были детьми пустыни, да и Вишап покровительствовал им.
Арийские народы духовно отдалялись от Арарата. Они больше не питались от своих корней, не соблюдали родовых обычаев и теряли свое родовое обличье. И теряли свои родовые качества, как деревья теряют листву во время листопада.
И чем ближе подступала космическая зима, тем сильнее дули в Арарате северные и южные ветры, и орды чариев со всех сторон окружали Арарат.
В Арарате арии мужественно сражались. Их покровителем был Бог силы и мощи Ваагн, и могучим, сокрушительным был их удар. Но приходила зима — относительная смерть Земли. Вишап с ужасающим воем носился по Земле. И покровительствуемые Вишапом чарии побеждали ослабевших ариев. И арии вне Арарата становились слугами Вишапа. Забыв свое арийское происхождение, отчужденные от своих корней, опьяненные дурманом смертоносных религий, блуждали они в глубоком забытье. И притуплялись их чувства, осквернителями становились творцы-арии, и оскверняли они самих себя, изменяли себе и своему Арарату.
А чарии уничтожали уже не только созданное ариями, но и самих созидателей, намереваясь подрубить под корень род ариев. И арийские народы помогали им.
А в Арарате арии долгое время боролись против чариев, проливали кровь, получали увечья, падали, воскресали вновь... И хотя они были корнем рода, хотя имели мощь Ваагна, но как долго могли они выдержать натиск диких племен? Один Арарат против всего мира. И боролись бы еще, защищались бы от осквернителей, но как защититься от своего же рода, от арийских племен?
И осквернился Арарат. И арии изменили своему Отцу Ара, изменили Ваагну... И боги больше не могли помочь ариям, поскольку именно верой сильны боги. Удалились они из Арарата, и один лишь смертоносный Вишап победно воссел в Арарате.
И именно с тех времен, когда арии отреклись от своих богов, горе и бесконечные беды стали сопутствовать им. И не стало прежней мощи, исчезла любовь, исчезла страсть созидания. Дети уже не почитали родителей, друг предавал друга, не было любви меж братьями, женщина изменила своей сути, изменила самой жизни! Арии своими руками разоряли свои города, разрушали храмы, оскверняли память предков.
Везде господствовал Вишап, и его слуги стали предводителями народа. И на долю ариев остались лишь мучительные страдания, и не было у них защиты против зла.
Смертоносная зима была на Земле и в Арарате. Холод сковал души и мысли ариев. Но... после зимы приходит весна.

Узнав о смерти Арама, титан Месраим собрал большое войско и двинулся к границе Арарата. Недобрая весть дошла до Торгома. С небольшим отрядом он встретил Месраима на границе, разделявшей Арарат и царство тьмы.
И Торгом сказал Месраиму:
— О царь титанов, почему ты с войском идешь на меня? Чего ты желаешь? Если света недостает в твоем краю — дам тебе света, недостает созидания - подарю его тебе, желаешь цветы растить — дам тебе семена. Скажи же, чего ты желаешь?
И Месраим сказал:
— О царь земных богов, мне свет не нужен — я почитаю тьму, мне созидание не нужно — я жажду разрушения, мне цветы не нужны — меня пьянят запахи колючек.
И Торгом сказал:
— Месраим, то, чего ты желаешь, есть в твоей стране, и напрасно ты стремишься завладеть Араратом — здесь всего этого нет. Месраима насмешила наивность Торгома. — Храбр ты, Торгом, но зелен, не усвоил еще мудрости Творца. Ты Бог, я титан, ты арий, я чарий. Твое дело — созидание, творение, а мое дело — разрушение, опустошение.
— И Торгом сказал:
— Месраим, если Творец предуготовил нам разные роли, он предоставил нам и разные земли. Пусть каждый выполняет свою роль на своей земле.
— Немудр ты, храбрый Торгом, — сказал Месраим. — Что я могу разрушить в моей пустыне, коли там нет созидания? Созидание в Арарате, и только там я могу разрушать! Я пришел сразиться с тобой. Если я окажусь сильнее, завоюю Арарат и под покровительством моего Бога Вишапа разрушу его и лишу света. Если же ты окажешься сильнее, завоюешь мою пустыню и под покровительством твоего Бога Ваагна утвердишь там свет и созидание.
— Месраим, — сказал Торгом,— мне твоя земля не нужна. Если вы счастливы во тьме, живите без света на вашей земле. Я буду сражаться лишь за свою землю, за свой Арарат — я унаследовал его от предков и должен передать потомкам таким же светлым, богатым и цветущим. Я буду сражаться, чтобы род ариев вечно жил и творил в Арарате.
— Как будем сражаться? — спросил Месраим. — Давай не будем подвергать опасности наших молодых воинов, Месраим, — сказал Торгом, — давай сразимся вдвоем.
Увидев, какие храбрецы стоят за спиной Торгома, Месраим согласился.
— Чем будем сражаться? — спросил Торгом. — Мечами или стрелами, булавами или врукопашную? Выбирай!
Месраим заколебался: "Если будем сражаться мечами — от его меча-молнии нет спасения, если стрелами — он молод и остроглаз, если булавами — очень тяжела его булава. Быть может, я избегну смерти, если будем бороться врукопашную".
И Торгом с Месраимом схватились так, что земля задрожала под их ногами и пыль заволокла небо. Их страшные крики разносились так далеко, что арии в своем Арарате говорили: "Гроза грохочет в небе", а чарии в своем краю говорили: "От землетрясения падают горы".
Три дня и три ночи боролись они и не могли одолеть друг друга. Торгом был силен, а Месраим — хитер.
На четвертый день Месраим почувствовал, что убывают его силы, а Торгом становится все сильнее, и сказал:
— Стой, Торгом! Ты непобедим не сам по себе — тебе передалась мощь твоего Бога Ваагна.
— Да, — ответил Торгом, —но и ты увертлив не сам по себе — хитрость и изворотливость твоего Бога Вишапа передались тебе.
— Это так, — сказал Месраим, — и мы никогда не сможем одолеть друг друга. Давай помиримся, я буду славить своего Бога, а ты — своего, и давай побратаемся и поклянемся: если я умру раньше тебя — ты будешь защищать мою семью, если же ты умрешь прежде меня — я стану покровителем твоей семьи.
Подали друг другу руки и поклялись своими предками отныне быть братьями. Наивен был Торгом, и искренним было его примирение. Хитер был Месраим, и лживым был его обет.
Торгом вернулся в вечный город. Он был доволен собой — был уверен, что совершил богоугодное дело. И разжег большой костер, принес жертву, восславил Отца Ара, бессмертных богов и святых предков. И удивился, когда увидел, что боги и души предков не приняли участия в этом обряде. Понял Торгом, что боги не принимают его жертвы. Загрустил он, задумался. И явилась ему Мать Анаит. Он опустился перед ней на колени:
— О Мать Анаит, скажи, в чем моя ошибка, почему боги не приняли мою жертву, ведь я примирился, не пролив крови.
— Нет, дитя мое, ты обманут Месраимом. Знай, что хитрость — достоинство чариев и их единственное оружие против ариев. И тебя поразили этим оружием. И в силу данного тобой обета многие поколения чариев будут бороться против ариев, используя их же кровь.
И тревога овладела Торгомом, и стал он думать, как спасти свой род от данного им обета, и возвел он неприступные крепости, но соорудить крепость против хитрости титанов он не смог.

ТОРГОМ И TИTАHИДА ХАТУН

^пустя некоторое время Месраим умер. Перед смертью позвал он к себе жену — титаниду Хатун и сказал:
— Жена, по воле нашего Бога Вишапа нам, титанам, предназначена миссия объять тьмой Арарат и превратить его в пустыню. Но арии сильны своим Ваагном. И против них нужно бороться с помощью их же крови.
После смерти Месраима задумалась Хатун: "Пошлю-ка человека к Торгому, пусть придет ко мне в гости, пусть ляжет в моей комнате, и я рожу от него сына-храбреца". Она послала двух молодцов в Арарат с письмом к Торгому. Молодцы вручили Торгому послание Хатун: "Мои правители не повинуются мне. Если ты Бог, будь верен своему обету — приходи и позаботься обо мне, как поклялся".
Задумался Торгом, не знал, как поступить. Но не мог он нарушить свою клятву и сказал жене:
— Жена, титанида Хатун зовет меня в степь. Наверно, она попала в тяжелое положение, и я должен отправиться к ней. Арегназ сказала:
— Торгом, не ходи. Эта Хатун хитра как змея, она тебя обманывает. Ей твоя сила нужна, она от тебя сына хочет. Вспомнил Торгом слова Богоматери Анаит и понял, что Хатун нужна его кровь, чтобы затем обратить ее против рода ариев. Понял — но он дал обет и не мог от него отречься. Ночами не спал Торгом, все искал выхода. Он воззвал к Отцу Ара, но ответа не получил. Воззвал к Матери Анаит, и она услышала и явилась ему.
— Мать Анаит, — сказал Торгом, — титанида Хатун зовет меня к себе. Знаю, она хочет от меня крови. Что мне делать?
— Сын мой, — сказала Анаит, — ты .уже был обманут Месраимом. Хатун тоже обманывает тебя. Но ты связан клятвой и не можешь eе нарушить. Это воля Отца Ара.
— Мать, — сказал Торгом, — неужели Отец Ара не может освободить меня от этой клятвы?
— Нет, Отец Ара любит тебя, но установленные им законы никто не вправе нарушать, даже он сам. Ты должен идти. Иди, защити Хатун от происков тамошних князей, но помни повеление Ара — не входи к ней в комнату. Только этим ты можешь искупить свою вину.
Торгом обещал не сходить с коня и отправился в царство тьмы. Титанида Хатун велела украсить дорогу к своему дому коврами, зажечь факелы, сама нарядилась и вышла встретить Торгома. Увидев вдали наездника, обрадовалась. Торгом подъехал, поздоровался и сказал:
- Титанида Хатун, верный своему слову, я приехал сюда. Позови своих князей, я заставлю их повиноваться тебе.
— Вах, — сказала Хатун, — ты устал с дороги, ты мой гость, сойди с коня, войди в дом, отдохни, потом займешься делами.
— Нет, — ответил Торгом, — я дал слово, что не спущусь с коня. Зови князей!
— Торгом, — сказала Хатун, — неужели я не красива и не привлекательна?
— Ты красива и привлекательна, — ответил Торгом, — но не мне принадлежит твоя красота. Ты — титанида, я — армен. И мне принадлежит только красота арменской женщины.
— Торгом, — не сдавалась Хатун, — я самая красивая женщина среди титанов. Сойди с коня и стань властелином моей красоты и всего пустынного царства.
Торгом сказал:
— Слушай, титанида Хатун, мне не нужна чужая земля, мне не нужна чужая красота.
Увидела Хатун, что упрям Торгом и невозможно заставить его войти в дом, и велела позвать своих князей. Князья, которые содрогнулись от одного вида Торгома, склонив головы, встали перед ним. Торгом застращал их, и они поклялись своим Богом-Вишапом повиноваться Хатун.
Сочтя свое дело законченным, Торгом хотел удалиться, но Хатун сказала:
— О предводитель богочеловеков, давай скрепим наше примирение чашей вина, а затем — в добрый путь!
Принесли, дали князьям по чаше обычного вина, а Торгому налили столетнего. Устал Торгом, и мучила его жажда. Не ведая ни о чем, выпил он вино, и сразу же закружилась у него голова. Спустили Торгома с коня и повели в дом, угостили по-царски и отвели в комнату Хатун.
И зачала Хатун от Торгома. Через девять месяцев, девять дней, девять часов родила Хатун сына и назвала его Бэлом.
Семь лет титанида Хатун удерживала у себя Торгома, поила его вином.
Однажды, войдя в дом. Торгом услышал голос Хатун. Она играла с Бэлом, приговаривая: "Умереть мне за тебя, царь титанов. Вырастешь, укрепишь царство чариев, разрушишь царство ариев". Торгом услышал эти слова, отрезвел и сказал: — Хатун, чему ты его учишь? У него молоко на губах не обсохло, а ты уже учишь его злу?
— Конечно, — ответила Хатун, — он должен стать царем чариев, поэтому уже сейчас должен учиться злу. — Коли так, я больше не останусь здесь, — сказал Торгом. — Твое дело. Торгом, — сказала Хатун. — Мне был нужен сын, наследник пустынного царства. Семь лет ты был в моей власти, я родила от тебя сына. Теперь, если хочешь, можешь уйти, а можешь и остаться. Если останешься, я буду любить тебя, буду верной женой. Если же решишь уйти, я благословлю тебя.
Опьянение Торгома сразу же прошло. И он сказал сам себе: "Я уже семь лет здесь. Я нарушил данную Богоматери Анаит клятву и своей кровью способствовал росту мощи титйнов". Он молча вышел, оседлал коня и поехал в Арарат.
Но арии не обрадовались возвращению Торгома, не приветствовали его. Арегназ же вошла в дом и велела крепко запереть окна и двери.
И Торгом обратился к Богоматери Анаит: — О Мать Анаит, велика моя вина, и нет мне прощения. Мой народ не принимает меня, боги отказываются от меня, я сам отвергаю себя. И лишь мать не оставит сына, даже заблудшего, даже преступного. Я не умоляю о прощении, не хочу ни жизни, ни власти — прошу лишь сына, чтобы он унаследовал мое царство и защитил мой род от набирающего силу Бэла. Богоматерь Анаит явилась Торгому:
— Сын мой, по воле Отца Ара я прощу Арегназ, если она примет тебя. Ты будешь иметь наследника, но оба вы, как нарушители обета, умрете. И Торгом сказал:
— Что значит для вечности смерть? Мы были праотцами и станем праотцами и возродимся вновь в наших потомках. По велению Богоматери Анаит Арегназ впустила Торгома. Через девять месяцев, девять дней, девять часов Арегназ родила сына. Родился младенец при солнечном свете, и солнечный свет был в его глазах. И сама Богоматерь Анаит покровительствовала его рождению. Она первая взяла в руки светозарного младенца, посмотрела на него и воскликнула: — О, как он похож на Айга Ария! Пусть его имя будет Айк! И Арегназ обратилась к Богоматери Анаит: — О Мать Анаит, ты, что покровительствовала рождению сына Торгома и в честь нашего пращура Айга Ария назвала его Айком, даруй мне сорок дней, чтобы я оберегала Айка от заразы, от опасностей, от дурного глаза, чтобы я освятила его тело нектаром цветов Арарата и оставила жить под покровительством бессмертных богов.
Богоматерь Анаит услышала мольбу Арегназ и выполнила ее просьбу.

CKАЗАНИЕ ОБ АРИИ АЙКЕ

ПОСВЯЩЕНИЕ
Арегназ поместила новорожденного Айка в отдельной комнате и никого не подпускала к нему. Она с большой осторожностью выхаживала его, постепенно приучая к воздуху, воде, звукам, свету и солнцу. Только Торгом имел право приближаться к сыну и любоваться им.
Проходили дни, приближая Айка к настоящей жизни, а его родителей — к смерти. Арегназ тайно от Торгома плакала. Ее не ужасала близкая смерть, поскольку она верила в бессмертие, — она оплакивала предстоящее сиротство Айка. Желая оставить сыну в память о себе что-то, что могло бы утешить его в тяжелую минуту, она посадила дерево.
Прошли сорок дней, нужно было посвятить Айка в арии. Утром рано Торгом позвал на пир бессмертных богов и духов предков. Он восславил богов и затем воззвал к Творцу:
— О Отец Ара, твои дети собрались, чтобы воспеть славу твоей созидательной мощи и утвердить арийское происхождение Айка.
Он окунул Айка в купель, освященную нектаром цветов Арарата, затем поднял его и продолжал:
— О Отец наш Ара, я освятил тело твоего дитяти нектаром цветов Арарата и вручаю его жизни и твоему отеческому попечению.
Затем Арегназ взяла Айка на руки и приблизилась к Богоматери Анаит:
— О Мать всех арийских матерей, родительница земного бога Ария, вручаю тебе мое единственное дитя. Оберегай моего Айка-сироту, заботься о нем и сохрани дерево, которое я посадила в честь его рождения. И пусть Айк в тяжелые часы отдыхает под этим деревом, утешается и видит счастливые сны под твоим покровительством.
И Мать Анаит освятила солнечный крест", повесила на шею Айка и сказала:
— Пусть всегда сияет на его груди этот солнечный крест, освященный моей материнской любовью. Я всегда буду присутствовать в снах маленького Айка, буду петь ему колыбельную и заботиться о нем, чтобы он не чувствовал себя сиротой. Затем Торгом обратился к всемогущему Ваагну: — О великий Ваагн, арийский Бог, ты Солнце мира, ты жизнь и движение, ты сила и мощь, ты свет и чистота, ты творец славы, ты победитель тьмы, дэвов, Вишапа, победитель зла. Тебе, рожденному утренней зарей, вручаю потомка твоего земного брата Ария — Айка из племени Мана.
И Ваагн, собрав лучи Солнца в пучок, освятил ими глаза Айка и сказал:
— Пусть всегда сияет свет Солнца в глазах Айка, как проявление божественной мощи, и пусть он всегда бесстрашно смотрит на Солнце. И я даю Айку упование жизнью и борьбой, даю ему силу и свет, утверждаю в его душе веру, придаю мощь его руке, из молний свиваю его взгляд, осколки Солнца сею в его сердце, чтобы он всегда в жизни был победителем.
И Торгом обратился к святым предкам:
— О наши святые предки, бессмертные души земных богов, пришедшие из вечности и уходящие в вечность! В вечности сотворен вами Айк. И он пришел из вечности, от самого Творца, и в нем есть увековечивающий огонь. Этим святым посвящением вручаю вам маленького Айка, берегите его!
И предки по очереди поцеловали в лоб Айка и сказали:
— Мы сиянием нашей славы освящаем Айка, чтобы он хранил в себе нашу любовь, чтобы слился душой с нами и чувствовал в себе силу своих предков и мощь потомков своих.
И все вместе восславили Творца и выпили за здоровье Айка. И пели и плясали до захода Солнца. А после захода Солнца боги попрощались и удалились, души предков попрощались и удалились, Торгом и Арегназ попрощались с Айком и умерли.
_____________________
*Крест- древнейший арийский символ солнца и вечности. В армянских идеограммах он изображен в виде двух пересекающихся линий, изогнутых на концах под прямым углом. Спустя тысячелетия крест вошел в христианство, а в новейшие времена стал символом арийства в гитлеровской Германии (свастика)

АЙК У ХАТУН

После того как Айк остался сиротой, патриархи племени Мана решили подыскать ему кормилицу. Перепробовали всех кормилиц вечного города, но Айк не взял грудь ни одной из них. Патриархи были озадачены. Послали во все концы Арарата гонцов, чтобы найти кормилицу, способную вскормить Айка.
И дошла до царства тьмы весть о том, что новорожденный царь ариев погибает от голода. Обрадовались чарии, что от Торгома не останется наследника в Арарате. Но титанида Хатун собрала своих князей и объявила:
— Я возьму Айка к себе и вскормлю его.
— Владычица, — сказали князья, — почему ты хочешь вскормить царя наших врагов ариев? Ведь он вырастет, возмужает. Будет лучше, если он умрет сейчас.
- Нет, - сказала Хатун, - я буду кормить не нашего врага:
- Айк не знает ни отца, ни матери, не знает, кто арий, а кто чарий. Он, открыв глаза, увидит меня, увидит Бэла и вырастет как титан. Он станет опорой Бэлу и своей мощью разрушит царство земных богов.
И Хатун отправила послание патриархам племени Мана:
"Мой муж и Торгом дали обет братства, и больше нет вражды между арменами и титанами. И согласно этому обету я буду кормилицей Айка. А мое молоко — от Торгома".
Задумались патриархи. Некоторые усмотрели в предложении Хатун коварный замысел, другие были склонны верить в искренность ее намерений. Долго думали, долго спорили и наконец обратились к Ара. И Мать Анаит явилась им и передала волю Ара:
— Данная Торгомом клятва распространяется и на Айка. Он умрет от голода, если не отправите его к Хатун. Но я всегда буду следить за ним и оберегать в нем арийство.
— И патриархи решили послать Айка к Хатун на один год. Хатун очень обрадовалась, увидев Айка, взяла на руки, дала грудь, и он принял ее.
— Владычица, — сказали князья, — арии послали сюда Айка всего на один год. Что можно сделать за это время?
Хатун успокоила их:
— Не "всего на один год", а на целый год. И волею нашего Бога мы за это время что-нибудь придумаем.
Хатун полюбила Айка и часто повторяла: "Мудр был Месраим — с арменами нужно бороться с помощью их же крови: против своей крови они бессильны. Айк вырастет титаном и сам отвергнет земных богов. И если он отправится в Арарат, то с мечом".
Через некоторое время Айк по воле Богоматери Анаит перестал брать грудь Хатун. Все старания Хатун заставить его взять грудь остались безрезультатными, и князья посоветовали ей отправить посланцев в Арарат за маслом и медом для Айка.
Арии, узнав, что Айк не берет более грудь Хатун, хотели вернуть его домой, но Хатун воспротивилась:
— Вы дали мне Айка на год, срок еще не истек. Я люблю Айка как мать. А отнимать ребенка у матери не подобает богам. Когда срок истечет, я сама отправлю Айка к вам.
Арии вынуждены были согласиться и отправили для Айка мед и масло. И, питаясь дарами араратской земли, рос он не по дням, а по часам.
А Хатун все думала, как оставить навсегда Айка у себя. Прошел год. Арии с .нетерпением ожидали возвращения Айка. Не дождавшись, отправили к Хатун нескольких князей. Проезжая по царству титанов, арменские князья всюду слышали плач и стенания. Подъехав к дворцу Хатун, они увидели, что владычица и ее приближенные в трауре. Они пожелали узнать причину ее горя, и Хатун, проливая слезы, сказала:
— О мои братья земные боги, как же мне не плакать, как не горевать! Плачьте с нами и вы: ведь нет уже маленького Айка. Сегодня его сороковины.
И арменские князья со скорбной вестью вернулись в Арарат, и в Арарате был траур по Айку. И лишь одна полусумасшедшая женщина бегала по городу и кричала:
— Не верьте, армены, Айк жив, он еще придет!
А Хатун была довольна — теперь Айк принадлежал ей. Одинок и грустен был Айк. Он не мог понять, почему его ровесники не желают играть с ним, избегают его. Он пожало-вался Хатун, и она собрала князей:
— Почему ваши дети не приближаются к Айку, почему не играют с ним? И князья ответили:
— Владычица, на груди Айка висит солнечный крест, он лучится, как араратское солнце, и ослепляет наших детей. Хатун позвала к себе Айка:
— Сынок, причина твоего одиночества в этом кресте на твоей груди.
— Матушка, — спросил Айк, — а в чем его смысл, почему он висит на моей груди?
— Сынок, армены отметили тебя, чтобы принести в жертву своим богам.
— А кто такие армены и почему они избрали меня жертвой? — Армены - это живущие в Арарате земные боги. Они враги нам и нашему Богу Вишапу. А избрали тебя потому, что ты сын царя титанов. Задумался Айк и сказал:
— Когда я вырасту, пойду в Арарат и перебью арменов во имя нашего Бога. А сейчас я сорву и выброшу этот знак.
И поднял руку, чтобы сорвать крест, но обжегся и заплакал от боли. Хатун попробовала сорвать крест и тоже обожглась. Позвала Бэла, и он не смог. И поняли они, что сорвать крест с груди Айка невозможно.
Айк был удивлен. Раньше он всегда трогал этот крест, но никогда не обжигал руки. Он сказал об этом Хатун, и она ответила:
— Арии заколдовали тебя, чтобы ты не мог освободиться от него. Но когда ты завоюешь Арарат и покроешь его тьмой, крест потеряет свою силу.
Затем она собрала своих князей и сказала:
— Пока солнечный крест будет перед глазами Айка, трудно будет превратить его в чария: крест всегда будет питать его своей энергией и поддерживать в нем арийские качества.
— Долго совещались чарии, и Бэл сказал:
Матушка, прикажи связать из колючек рубашку и надеть на голое тело Айка. Колючки вопьются в его тело, он не сможет снять рубашку и не будет видеть креста.
— Но ему будет больно, — возразила Хатун. И Бэл сказал:
— Только боль сделает его злым и превратит в чария. И со злостью будет он уничтожать в себе все арийское, в противовес действию креста.
Так и сделали. Надели на Айка колючую рубашку, и от боли он становился все злее и злее. Дети титанов теперь уже не убегали от него. А Хатун строжайше запретила нянькам и слугам водить его на берег озера, чтобы он не увидел себя в зеркале воды.

Айк играл с детьми титанов. Увлеченные игрой, они ушли далеко в степь, и Айк увидел вдали какую-то голубую поверхность. Он предложил пойти в ту сторону. Мальчики, помня наказ своих отцов, отказались. Но упрямый и любознательный, Айк силой заставил их следовать за собой.
Когда дошли до голубого поля, Айк увидел, что это поверхность воды. Так много воды он никогда не видел. Это было чистое, прозрачное озеро. Айк взглянул в воду и в ужасе отпрянул. Снова взглянул — кто-то чужой смотрел на него.
— Кто это? — спросил он.
— Это ты, — со смехом ответили мальчики.
Он посмотрел на друзей, затем снова на свое отражение. И удивился, что все похожи друг на друга и только он отличается от всех. Загрустил Айк и отошел от берега, вернулся домой и заперся в своей комнате. Он провел день в одиночестве, пытаясь разгадать причину своей непохожести на других.
Утром Айк снова повел своих друзей на озеро. Снова и снова заглядывал он в воду и снова видел свое отличие от других. Дети титанов не удержались от искушения и бросились в воду. Айк последовал их примеру. Холодная вода умерила боль от колючей рубашки.
Долго плавали они. Вода разъела рубашку, и она спала с тела Айка. И когда они вышли из озера, на груди Айка снова заблестел солнечный крест. Дети титанов в испуге разбежались.
Тепло, излучаемое крестом, согрело Айка. Он погладил его и удивился, что не обжег руку. Он вынул из тела колючки. И еще более удивился, когда увидел, что раны от колючек мгновенно заживают. И задумался Айк: "Этот знак согрел меня и заживил мои раны, но привел в ужас других детей. В чем смысл его?". Грустный и задумчивый вернулся Айк домой. Хатун спросила:
— Сынок, в чем дело, может, ты болен? — Нет, — ответил Айк, затем, посмотрев на мать долгим взглядом, спросил: — Матушка, кто я?
Хатун больше всего боялась этого вопроса:
— Неужто не знаешь, сынок? Ты мой сын, ты сын царя титанов, брат Бэла.
— Мать, — сказал Айк, — а почему я не похож на других и даже на тебя?
Кто сказал тебе? — спросила Хатун.
— Я сам увидел в воде.
"Пусть сгинет тот, кто повел его на озеро", — прокляла в уме Хатун. Откуда ей было знать, что Мать Анаит незримо сопровождала Айка.
— Вода обманывает тебя, сынок, ты не отличаешься от других.
— Отличаюсь, матушка, — продолжал настаивать Айк, — в воде моя рубашка растаяла, и знак на моей груди залечил все мои раны, но заставил убежать моих товарищей.
Хатун не растерялась:
— Сынок, если снимешь с себя этот знак, станешь похожим на всех. Ты заколдован. Закрой снова этот знак и помолись Богу, чтобы он простил твое заблуждение.
Однако, несмотря на все уговоры, Айк отказался снова надеть колючую рубашку. И Бэл сказал матери:
— Матушка, этот детеныш ариев никогда не станет титаном, он упрям и силен. Позволь мне убить его, пока он мал.
Но Хатун решительно воспротивилась этому, и Бэл вынужденно покорился.
— Воля твоя, матушка, но знай, если однажды со мной что случится, причиной будет он!
А Айк постепенно отчуждался от окружающих. Часами он в одиночестве сидел на берегу озера, всматривался в свое отражение и играл с крестом. Однажды ночь застала его на берегу озера. Он лег на песок и закрыл глаза. Чей-то приятный голос разбудил его. Он открыл глаза — перед ним была женщина, отличавшаяся от всех ранее виденных им женщин. То была Богоматерь Анаит.
Айк сказал:
— Я не знаю, сплю я или бодрствую, не знаю, действительно ты существуешь или снишься мне, но ты очень похожа на меня. Скажи, кто ты?
И Богоматерь Анаит сказала:
— Я Анаит — твоя мать и мать всех ариев и бессмертных богов.
Удивился Айк: а как же Хатун? Богоматерь Анаит угадала его мысль и сказала:
— Хатун твоя кормилица. Она взяла тебя, чтобы вскормить своим молоком, но присвоила.
— Но если ты моя мать, то кто же я?
— Ты арий, земной бог, ты сын царя ариев Торгома.
— Если ты Мать богов, то скажи: в чем смысл этого знака на моей груди?
— Это солнечный крест, с материнской любовью я освятила его и повесила тебе на шею в день твоего посвящения. Он получает энергию от Солнца и питает тебя солнечной теплотой. И Айк спросил:
— Если ты Мать ариев, скажи: где живут подобные мне?
— В Арарате.
— Если ты моя мать, скажи: почему ты никогда не являлась мне в снах?
— Я всегда следила за тобой и пела у твоей колыбели. Ты слушал мои песни, но тебе казалось, что поет Хатун.
Вспомнил Айк, что очень часто во сне он слышал этот голос, напевавший сладкие мелодии. И Айк прильнул к груди Анаит.
— Сынок, - сказала Мать Анаит, - я явилась, чтобы оградить тебя от большой беды. Знай, хотя Хатун и любит тебя, но Бэл собирается тебя убить.
— Но что я сделал Бэлу, что он хочет убить меня? — удивился Айк.
— Знай же, сынок, Бэл тоже сын твоего отца и притязает на владычество в Арарате.
— Значит, он мой брат?
— Нет, ты Бог, а Бэл всего лишь сын Бога, он титан. Завладев Араратом, он ввергнет его в тьму. Ты не был бы опасен ему, если бы ты был титаном, но ты Бог. Будь осторожен, ни перед кем не открывай свое сердце. Я спасу тебя и переправлю в Арарат.

РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

Хатун мучили думы. Она никак не могла понять, что таит в душе Айк, что он знает и чего не знает. Он был молчалив и послушен, не прекословил ей и Бэлу, но она чувствовала, что он все более отдаляется от нее и вообще от титанов.
Хатун любила Айка, но еще больше любила Бэла: ведь он был ее родным сыном, детищем ее целей и надежд. Она хотела, чтобы Айк вырос титаном, стал опорой Бэла. Арии поверили — Айка нет; Бэл остался единственным наследником Торгома и, пользуясь своими правами, потребует себе Арарат. Титан Айк помог бы Бэлу. А Бог Айк?
Как мать Хатун любила Айка. Но как титанида она чувствовала, что армен Айк очень опасен. Айк должен либо стать титаном, либо исчезнуть. Этого требовали интересы рода титанов, этого требовал Бог Вишап, этого требовал грозный Бэл.
— Матушка, — твердил Бэл, — Айк не станет титаном, он Бог. А Бог Айк не будет мне братом, он мой враг.
— Сынок, — умоляла мать, — Айк вырос на моих руках. Возможно, он не будет тебе братом, но и врагом не станет.
— Хотя он и вырос на твоих руках, но в нем течет кровь ариев. Голос крови в нем всегда будет силен, а сильный арий никогда не покорится титану.
— Слушай меня, сын мой, — сказала Хатун, — мой муж дал обет братства с Торгомом. Этот обет был неискренним. Но в результате этого неискреннего обета я имею двух сыновей — один из вас титан, другой арий, но оба вы сыновья одного отца. Может, воля Творца в том, чтобы ложный обет братства превратился через вас в искренний и жили бы с этим обетом арий Айк в Арарате и титан Бэл в пустыне.
— Мать, — рассердился Бэл, — не ты ли родила меня царем разрушения, не ты ли посвятила меня своему Богу Вишапу, не ты ли напитала меня ненавистью к ариям? Теперь мечтаешь об обете братства? Нет, мать, я ненавижу ариев, и в особенности Айка. Он полноценный Бог, а я всего лишь сын Бога. Именно по этой причине я ненавижу его. Я ненавижу и тебя, мать: ты украла семя Торгома и родила уродливое существо — ни Бога, ни титана. Ну скажи, кто я: Бог чарий или титан арий? Я самый несовершенный среди богов и самый совершенный среди титанов. Поэтому я и люблю титанов и ненавижу ариев. И с помощью Бога Вишапа я разорю Арарат и превращу земных богов в своих рабов. Тем самым несовершенный Бог, как совершенный титан, воссядет на трон Арарата. Но на моем пути стоит Айк.
- Сын, — сказала Хатун, — умерь свои обвинения. Я виновата перед тобой, но то была воля Вишапа. Знай, что против ариев мы можем бороться только с помощью их же крови. Поэтому наш Бог отвел нам, титанидам, большую роль, чем титанам. И хотя ты родился от земного Бога, но родился по воле моего Бога Вишапа, ты принадлежишь Вишапу. Ты должен выполнить волю Вишапа, и он поможет тебе. Знай, что хотя Айк — арий, но и его я посвятила Вишапу.
— А если арийская кровь в Айке окажется сильнее, чем наш Бог?
— В таком случае наш Бог покарает его смертью, — ответила Хатун.
Хатун собрала всех князей и мудрецов, чтобы решить, как проверить, что сильнее в Айке — Бог Вишап или арийская кровь.
И мудрейший из мудрейших сказал:
— Прикажите доставить из Арарата два мешка с землей и сосуд с водой. Рассыпьте араратскую землю на одной половине двора и полейте араратской водой. Пусть Бэл будет прогуливаться с Айком во дворе. Сперва пусть они прогуливаются на нашей земле и пусть Бэл задает Айку вопросы. Затем пусть перейдут на ту часть двора, которая покрыта араратской землей и полита араратской водой, и пусть Бэл проследит, как отвечает Айк на его вопросы. Таким образом мы узнаем, что в Айке сильнее — наш Бог или арийская кровь.
Так и сделали. Доставили из Арарата два мешка земли и сосуд с водой, землю рассыпали на одной части двора и полили араратской водой. И Бэл, взяв Айка под руку, повел во двор. Сперва они гуляли там, где не было араратской земли. Бэл сказал:
— Айк, мать посвятила тебя нашему Богу. Наш Бог любит тебя и покровительствует тебе. А ты грешишь и не почитаешь его. И Айк ответил:
— Если я грешен перед нашим Богом, то покаюсь. Но я отличаюсь от всех и боюсь, что Бог не примет мое покаяние.
Затем Бэл повел Айка в ту сторону двора, где была араратская земля. Ступив на нее, Айк преобразился, принял гордый вид и дерзко сказал:
— Вишап мне не Бог, я сам Бог, я потомок земного Бога Ария.
Бэл снова повел Айка на первую половину двора. И Айк сразу же пожалел, что был дерзок:
— Прости меня, Бэл, я молол чушь, чувство моей непохожести на других помутило мой разум. Я обязательно помолюсь нашему Богу и попрошу прощения.
Бэл снова повел Айка на араратскую землю, и снова Айк изменился и отвечал дерзко.
И так до вечера Бэл водил Айка по двору и, притворяясь простаком, расспрашивал его. И Айк на земле титанов был покорным, а на араратской земле становился дерзким и неуступчивым.
Хатун и князья тайно следили за ними. Вечером был совет. Все согласились, что арийская кровь в Айке очень сильна, и решили убить его. Хатун не возражала:
— Это воля нашего Бога. Только дайте мне эту последнюю ночь насладиться моим материнством, а утром уведите и убейте Айка. Ночью Айк, не ведая про смертный приговор, спокойно спал. А Хатун не могла уснуть. Она часто подходила к его постели, укрывала его, гладила волосы, целовала в лоб, а затем уходила в свою комнату и плакала.

СВЕТИЛО ВААГНА

Давно Бэл не спал так спокойно. Наконец-то он убедил свою мать и завтра убьет Айка. И в упоении от своей победы он крепко заснул.
Айк тоже спал спокойно, так спокойно, что не чувстовал ни поцелуев Хатун, ни ее слез, падавших на его лицо.
Но в полночь Айк услышал чей-то приятный голос, открыл глаза и увидел Богоматерь Анаит. Он обнял ее, сдерживая слезы, — боялся показаться малодушным. Но в конце концов не выдержал, разрыдался:
— Мать Анаит, я так одинок в этом мире, все отличаются от меня, все мне чужие, я хочу быть с теми, кто похож на меня.
— Сын мой, я для этого здесь. Утром Бэл собирается убить тебя, и Хатун дала согласие. Встань сейчас же, пока все спят, а Хатун от горя потеряла голову, встань и иди в Арарат, где все похожи на тебя.
—Но я не знаю дороги.
Мать Анаит сказала:
— Всемогущий Бог Ваагн повесил в небе яркое светило, прямо над горой Арагац. Ты увидишь его — оно отличается от других звезд величиной и яркостью. Светило Ваагна будет тебе маяком, иди по направлению к нему. Но оно светит только ночью. Днем ты должен прятаться, чтобы воины Бэла не поймали тебя. А если Вишап начнет погоню за тобой, призови на помощь Ваагна, он поможет тебе.
— Мать, — спросил Айк, — а как же я узнаю, что дошел до Арарата?
— Ты сам почувствуешь. Когда земля будет притягивать тебя к себе, когда Солнце будет согревать тебя, знай, что ты в Арарате. Ну поспеши, пока Хатун не очнулась.
Исчезла Богоматерь Анаит. Айк встал и осторожно вышел из комнаты. Все спали. Он поспешил к выходу, но внезапно остановился: "Как же я уйду не попрощавшись с Хатун, ведь она выкормила, вырастила меня..."
И, презрев опасность, Айк вернулся и вошел в комнату Хатун. Она сидела неподвижно с закрытыми глазами, уронив руки на колени. Слезы оставили следы на ее измученном лице. Айк встал на колени, поцеловал ее руки: "Оставайся с Богом, мать, прощаю тебя, и ты прости меня", — прошептал и вышел.
Хатун почувствовала прикосновение губ Айка к своим рукам, услышала его слова. Открыла глаза и увидела удаляющегося Айка. Она выбежала из комнаты, но Айка уже не было. Ей показалось, что все это было во сне. Она зашла в комнату Айка, увидела пустую постель и закричала. На ее крик прибежала стража, пришел и Бэл.
— Айк убежал, организуйте погоню, поймайте и убейте его! — приказала Хатун.
Воины бросились вдогонку за Айком. А Хатун пошла в свою комнату, села и сказала сама себе: "А он поцеловал мою руку".
Айк побежал в темноту пустыни. Он взглянул на небо и среди множества звезд отличил одну, более крупную и яркую. По ночам Айк шел в направлении светила Ваагна, а днем прятался в пещерах или в кустарниках. А титаны искали его днем и поэтому не могли найти.
Бэл призвал на помощь Вишапа. И завыл Вишап, поднял бурю, смерч до самого неба, и Айк потерял из виду свою путеводную звезду. Заблудился Айк. Он кидался то в одну сторону, то в другую, а смерч подхватил его и, несмотря на отчаянное сопротивление, понес обратно к Бэлу.
Уже виднелся дворец Хатун, видны были ликующие воины Бэла, прославляющие Вишапа. Понял Айк, что против него встал сам Вишап и он, будучи земным богом, не в силах будет бороться с бессмертным богом тьмы. И призвал Айк Ваагна: — О Ваагн, о Бог моих отцов, защити меня от Вишапа! Ваагн услышал его зов. Воспламенилось светило от солнечного огня, оторвался от него огненный шар и понесся к Айку. С воплями убежали испуганные титаны, а божественный огонь прорвался сквозь смерч до Айка и превратился в огненного скакуна. Айк вскочил на коня и поднялся в небо.
Долго гнался Вишап за Айком, но не смог догнать. Он преследовал его до самой границы светлого царства Ваагна, потом остановился и еще долго выл в сторону Арарата.
Огненный скакун спустился на землю. Айк сошел с коня, и конь снова взлетел в небо, превратился в огненный шар и воссоединился со светилом Ваагна.
Айк стоял и смотрел вокруг. Все тут было ему незнакомо, но казалось родным, близким сердцу. Внезапно он почувствовал, что его тело пускает корни, удивился и, не успев понять, в чем дело, увидел, что из земли тоже выросли корни и сплелись с его корнями. И когда Айк зашагал, то убедился, что корни не мешают ему, а свободно движутся вместе с ним. И понял Айк, что связан с родной землей корнями и никакая сила не оторвет его от них. "Это Арарат, это моя Мать-земля", — сказал Айк и впервые после бессонных ночей спокойно заснул на земле Арарата.
Утром, когда солнечные лучи затопили весь Арарат, Айк почувствовал блаженную теплоту и открыл глаза. И вдруг увидел перед собой самого себя. Удивился, подумал, что это сон. Протер глаза, но стоящий перед ним не исчез.
— Кто ты, незнакомец? — спросил тот.
— Неужели ты меня не знаешь? — удивился Айк. — Я — это ты, я арий.
— Я тоже арий, поэтому и похож на тебя. И вместе они пошли в ближайшую деревню, и там Айк увидел множество похожих на себя ариев, и все они корнями были связаны с землей, а взорами — с Солнцем. Айк тоже посмотрел на Солнце, и глаза его наполнились теплом.
Светила Ваагна не было видно. Оно сияет только по ночам и будет висеть в небе над Арагацем до тех пор, пока не приведет в Арарат всех ариев, заблудившихся в чужих землях

АЙК В АРАРАТЕ

Айк направился в вечный город Ариаван, туда, где был дом его отца. По дороге, проходя мимо деревень, Айк видел похожих на себя ариев. Но они пели незнакомые ему песни, играли в незнакомые ему игры.
Весть о том, что арий Айк, сын Торгома, направляется в Ариаван, достигла города раньше его самого. И жители собрались у городских ворот, чтобы увидеть Айка, которого давно считали мертвым.
— Кто ты, сын мой? — спросил старый князь, двоюродный брат Торгома. И Айк ответил:
— Я сын Торгома из племени ария Мана, я арий Айк. Я убежал от титанов, чтобы прийти к себе подобным — к земным богам.
— — Но сын Торгома умер.
— Вас обманули титаны, — сказал Айк. — Посмотрите на меня, неужели я не похож на своего отца?
Поверить Айку или нет? Не имея права подвергать судьбу рода возможной опасности, патриархи устроили совет. Необходимо было убедиться, что пришелец действительно Айк. И верховный жрец сказал:
— В честь рождения Айка его мать посадила дерево, которое освятила сама Богоматерь Анаит. Если это действительно сын Торгома, то он и дерево потянутся друг к другу.
Айка повели в рощу, где росло посаженное его матерью дерево. Проходя под тенью деревьев, Айк внезапно услышал нежный шелест. Он остановился и прислушался. Шелест повторился, он исходил от дерева с густой кроной, и в шелесте его ветвей Айку послышалось собственное имя. Он подошел ближе. . Ветви наклонились, обняли его. Сильная душевная тоска охватила Айка. Это дерево казалось таким близким, родным ему. Он погладил его, затем сел, прислонился к стволу и заснул. Лицо его выражало блаженство.
Он спал до рассвета. Утром он предстал перед патриархами. Его приняли с радостью — все убедились, что это Айк. И старший князь сказал:
— Сын мой, наследник Торгома должен прежде всего завладеть его мечом-молнией. Этот меч спрятан далеко. На Масисе есть большая пещера, там находится меч-молния, а стерегут его два аралеза". Если ты наследник Торгома, возьми меч-молнию.
Айк поднялся на Масис. Зашел в пещеру, посреди которой светом тысяч сокровищ сиял меч-молния. А стерегли его два огромных аралеза — чудовища с собачьим туловищем и человечьей головой.
— О храбрый юноша, — сказал один из аралезов, — от тебя исходит дух Торгома. Скажи, кто ты и чего желаешь. И Айк сказал:
— Я сын Торгома — арий Айк, и я пришел за мечом-молнией. И аралезы ответили:
— Если ты сын Торгома, то должен обладать его силой. Сможешь одолеть нас — меч будет принадлежать тебе.
И Айк вступил в борьбу с аралезами. Три дня и три ночи боролся Айк, но не смог их одолеть. В отчаянии он вышел из пещеры и, понурив голову, пошел обратно, добрался до дерева, посаженного матерью, обнял ствол и заплакал. И ему явилась Богоматерь Анаит: — Сын мой, что тебя так опечалило?
— О Мать Анаит, если я сын Торгома, почему же я не обладаю его мощью?
— Сын мой, ты так же силен, как твой отец, но сила становится мощью только через чувство, через ощущения. С чувствами титанов ты не сможешь стать царем земных богов. Знай: танцы ариев — твои танцы, песни ариев — твои песни, игры ариев — твои игры. Все это в твоей крови. И ты обретешь могущество и овладеешь мечом-молнией твоего отца лишь тогда, когда все это станет тебе родным.
________________________

" Аролезы — духи, происходящие от собаки. Они спускаются с небо, чтобы зализать раны убитых в бою ариев и воскресить их.
После этих слов Богоматери Анаит Айк покинул Ариаван. Он переходил из деревни в деревню, общаясь с ариями: охотился с охотниками, пас стада с пастухами, работал в поле с землепашцами. Он пел с ними их песни, кружил с ними в их танцах, участвовал в их играх, с ними горевал, с ними радовался, с ними приносил жертвы Отцу Ара и бессмертным богам и взывал к душам предков. И все это стало родным и близким ему.
Прошло довольно много времени, и Айк вернулся в вечный город Ариаван, пришел к своему дереву и призвал Мать Анаит. И Богоматерь Анаит явилась.
- О Мать Анаит, - сказал Айк, - теперь я чувствую себя полноценным арием и все в Арарате близко моему сердцу. Благослови меня, я иду, чтобы взять меч-молнию моего отца и встать на защиту Арарата и моего рода ариев.
Богоматерь Анаит благословила Айка. И Айк поднялся на Масис, добрался до пещеры. Здесь он разжег большой костер, принес жертвы богам и вошел в пещеру.
— Сын Торгома, — сказали аралезы, — ежели ты снова пришел за мечом Торгома, то должен померяться с нами силой. И Айк сказал:
— О святые аралезы, как я могу бороться против собственной крови? У нас одна кровь. Волею Отца Ара вы выступаете против чариев и стоите на защите ариев. Прошу, выйдите из темной пещеры на божий свет, отведайте жертвенного мяса, восславьте Отца Ара и всемогущего Ваагна. Аралезам понравились слова Айка, и они обратились к нему:
— Арий Айк, мы отведаем с тобой жертвенного мяса и восславим Отца Ара и всемогущего Ваагна. Возьми меч-молнию и поведи арийских храбрецов на борьбу с титанами, а мы всегда будем с вами.
Айк взял меч-молнию и вместе с аралезами вышел из пещеры. Отведав жертвенного мяса, они спустились с горы.
Арии издали увидели Айка со сверкающим мечом в руке, в сопровождении двух аралезов. Они радостно приветствовали его, а он склонил голову перед патриархами рода и сказал:
— Я принес меч-молнию и с вашего благословения буду защищать род ариев от чариев.
— Сын мой, — сказал старый князь, — хорошо, что ты взял меч, но проверь силу своей руки. Если одним ударом ты разрубишь эту железную колонну, на которой испытывалась сила твоих предков, то ты достоин этого меча. Айк приблизился к железной колонне, набрал в грудь воздуха и изо всех сил ударил по ней мечом. Меч разрубил колонну, но отрезанная часть осталась на месте, и никто не понял, что колонна разрублена надвое. Загрустили арии, загрустил и Айк. Решив, что недостоин быть преемником Торгома, он уже хотел было удалиться, как вдруг поднялся ветер и верхняя часть колонны, задрожав, упала на землю. Арии пришли в восторг. Обрадовался и Айк. Но патриархи сказали:
— Арий Айк, ты обладаешь силой Торгома, и его меч в твоих руках. Но быть вождем земных богов ты не сможешь, пока Бог мощи Ваагн не станет твоим покровителем. Ты должен принести жертву богам, восславить Отца Ара и бессмертных богов. И если ты достоин, то боги примут твою жертву, а сам Ваагн украсит твою руку крестом войны.
Толпы народа собрались на площади перед храмом, где Айк разжег костер и принес жертву богам. Верховный жрец освятил жертву, восславил Ваагна и попросил покровительствовать арию Айку. Боги приняли жертву, а Ваагн самолично явился, собрал лучи Солнца и украсил левую руку Айка крестом войны.
Верховный жрец благословил Айка, патриархи благословили его, а народ в один голос восславил: — Да здравствует царь ариев Айк!

С южных границ Арарата прискакал в вечный город гонец с недоброй вестью:
— О царь ариев, знай, что титан Бэл идет на Арарат со своими храбрецами-великанами.
Айк вооружился, взял меч-молнию, оседлал своего огненного коня и выехал на площадь.
— О арии, земные боги, титан Бэл идет на нас с несметным войском. Я со своим мечом-молнией выхожу против Бэла. Кто желает разделить со мной радость победы, пусть присоединится ко мне.
И со всех сторон собрались арии. Пахарь оставил свое поле, каменщик — свой молоток, кузнец — свой горн, подросток забыл про свои игры, старец — про свои четки. Пришли тысячи: кто пешком, а кто на коне, кто с мечом, а кто с копьем, кто с вилами, а кто с рогатиной.
Посмотрел Айк на это море добровольцев и сказал
— О арийские храбрецы, ваша преданность достойна восхваления, сила вашего духа достойна прославления. Но я не могу вовлечь в битву весь Арарат. Ведь не смертельная же опасность нависла над ним, чтобы мы отдали нашу последнюю кровь. Если землепашец оторвется от земли, кто даст нам хлеба; если кузнец оставит свой горн, кто выкует нам меч и плуг; если старец уйдет на поле битвы, кто передаст внукам опыт предков? Я иду не на самопожертвование, я иду, чтобы увенчать мой меч победой. Пусть со мной идут лишь сильнейшие из сильнейших.
Решение Айка одобрили и патриархи рода. Но кому отдать предпочтение? Кто же не считает себя сильнейшим?
Задумался Айк, как осуществить выбор. Уединился он, поднялся на гору Арагац, на вершине разжег большой костер, принес жертву и воззвал:
— О Отец мой Ара, о всемогущий Ваагн, помогите мне среди земных богов выбрать самых могучих, но так, чтобы не обидеть других.
И Ваагн явился Айку и сказал:
— Я хвалю твое мудрое решение, предводитель арменов. Ты должен одолеть врага не количеством, а силой духа. А чтобы не оказаться неправым при выборе храбрецов, пусть они сами в состязаниях выберут сильнейших. Пусть состязаются в силе, ловкости, сметливости, и я освящу мечи победителей и украшу их руку крестом войны.
И Ваагн дал Айку большой факел, в пламени которого было благословение Ара. Айк спустился с Арагаца и направился в вечный город Ариаван. С факелом в руке он встал на площади, где добровольцы с нетерпением ожидали его решения, и сказал:
— О храбрые арии, с благословения всемогущего Ваагна начинаем игру-состязание Навасард. Вы все должны принять в ней участие и показать свою силу. Победители будут освящены Ваагном, который украсит их левую руку крестом войны. А принесенный с Арагаца этот факел с божественным огнем будет пылать над головами храбрецов, как таинство благословения Отца Ара.
И начался праздник-состязание в вечном городе. Добровольцы стремились показать свою силу и удаль в самых различных играх и состязаниях. Тысячи ариев, собравшиеся со всех концов Арарата, наблюдали за ними. Поэты слагали оды в честь Ваагна, молодые женщины и девушки своими песнями и танцами воодушевляли храбрецов, а те, стремясь получить благословение Ваагна, напрягали все силы, чтобы победить. И казалось, все забыли о Бэле и его бессчетном войске, шедшем на Арарат. Дошла весть до Бэла, что арии празднуют Большой Навасард, что в Ариаване проводятся боевые игры, сопровождаемые песнями и танцами. Испугался Бэл: "Я со своим бесчисленным войском иду, чтобы разрушить Арарат, а эти боги устраивают праздник?" Испугались и титаны-великаны, даже посоветовали Бэлу примириться с арменами и с миром вернуться домой.
____________________-
" Навасорд — боевые спортивные игры.

Но Бэл отказался:
— Разве я со своим несметным войском пришел, чтобы заключить мир? Ведь арии высмеют меня.
А в вечном городе Арарата Навасардовские игры закончились незадого до захода Солнца. Победившие выстроились у стен храма, усталые, но гордые своей победой и счастливые, что стали избранниками Ваагна.
Ваагн освятил мечи победителей и с помощью солнечных лучей выклеймил на их левых руках крест войны. Народ славил победивших храбрецов и благословлял на победу.
И немногочисленная дружина Айка, освященная мощью Ваагна, двинулась на юг - против Бэла. С дружиной отправились также два божественных аралеза.
Их провожали родные поля и гордые горы, их благословляло родное небо... "Победу!" — молились матери и девы... "Победу!" — звонили колокола... Мог ли одолеть враг эту обобщенную волю?

СРАЖЕНИЕ АЙКА И БЭЛА

Айк со своим немногочисленным войском дошел до соленого озера Ван. Затем продвинулся вперед, достиг равнины, лежащей между высокими горами, и занял позицию на возвышенном правом берегу реки, откуда ясно виднелся лагерь Бэла. Звезды на небе можно было сосчитать, титанских воинов — нет. Айк обратился к своей дружине:
— Мои храбрецы, позор нам, если мы на своей земле потерпим поражение от чариев и станем их рабами. Правда, Бэл собрал несметное войско; правда, сам Вишап благословил его, но ведь сила самой Матери-земли бьется в наших сердцах, и бессмертные души предков стоят за нашей спиной, и с нами отеческое благословение Ара, мощь Ваагна, и над нами сияет наше Солнце. Никакой враг не может устоять перед этой мощью.
Айк поискал глазами Бэла и увидел на холме, довольно далеко от войска, группу великанов, в которой он различил Бэла — в железном шлеме с царским отличительным знаком, в медном панцире, защищающем грудь и спину, в медных поножах и наручах, с висящим на поясе изогнутым мечом. В правой руке Бэл держал огромное копье, а в левой — щит.
Айк могучим голосом крикнул:
— Эй, титан Бэл, ты осмелился посягнуть на нашу землю! Убирайся со своим войском подобру-поздорову, пока я не вынул меч из ножен!
Засмеялся Бэл и сказал:
— О царь земных богов, не пойму, может, ты выехал на охоту с кучкой охотников, а может, с группой миротворцев приехал, чтобы вымолить у меня согласие на мир? Высокомерие Бэла рассердило Айка:
- Титан Бэл, мое войско немногочисленно, но это войско богов. А боги слово "мир" высекают острием меча.
Сказал, вынул из ножен меч-молнию и призвал Ваагна. И, как бешеная горная река, войско Айка врезалось в армию Бэла.
И началась грандиозная схватка. Задрожала земля от топота ног великанов - каждый из них стремился вызвать ужас в сердце противника. Сраженные мечом, падали на землю титаны и арии. Вместо одного сраженного титана вступали в схватку десять новых. Аралезы оживляли каждого упавшего ария, и он с удесятеренной силой бросался в бой.
Вишап покровительствовал титанам — Ваагн управлял действиями земных богов и зажигал огонь в их глазах.
Айк косил титанов своим мечом-молнией. Тысячу воинов разило одно острие, тысячу — другое, тысяча погибала от блеска, излучаемого мечом. И титаны в ужасе убегали от Айка. Наконец Айк встал перед Бэлом и сказал:
— Эй, коварный царь титанов, своих воинов ты предал мечам земных богов, а сам спрятался за их спинами? Вынь свой меч и давай сразимся!
Ужаснулся Бэл, услышав слова Айка, и с заискивающей улыбкой сказал:
— О царь ариев, наимогучий из земных богов, умерь гнев и вложи свой меч в ножны. Зайди в мою палатку, попируем, отдохнем, затем, если такова воля твоя и твоих богов, сразимся.
— Нет, — отказался Айк, — вынутый из ножен меч не вложить обратно в ножны!
И начался поединок между земным богом Айком и титаном Бэлом. И снова задрожала земля под их ногами, искры от ударов мечей разлетались вокруг и поднимались до самого Солнца, и казалось, даже воздух становился гуще от их богатырских криков.
Долго они бились, но никто не мог победить. Айк с легкостью предупреждал удары Бэла. Могучие удары Айка повергали Бэла оземь, но он снова вставал и продолжал сражаться. Удивлялся Айк, почему меч-молния не может сразить Бэла, как будто он заколдован.
Они сражались дотемна. С наступлением ночи войска разъединились, отошли на отдых, чтобы утром продолжить бой.
Воины двух лагерей спали. Бодрствовали лишь Бэл и Айк. Первый приносил жертвы Богу Вишапу и просил сохранить ему жизнь. Второй приносил жертвы Богу Ваагну и вопрошал:
— О всемогущий Ваагн, скажи, чем заколдован Бэл, почему мой меч не может поразить его? И Ваагн ответил:
— О достойнейший потомок земного бога Ария! Бэл не заколдован, твой меч заколдован. По воле Отца Ара твой меч-молния теряет свою силу против твоей крови, а у Бэла твоя кровь. Бэла ты сможешь убить только стрелой-молнией. И Ваагн дал Айку стрелу-молнию.
Утром, с первыми лучами солнца, сражение возобновилось. На этот раз Бэл, уже зная силу Айка, спрятался в еще более многочисленной группе богатырей.
Айк, повергая титанов налево и направо, приближался к нему. До конца натянув тетиву своего могучего лука, он пустил стрелу-молнию прямо в грудь Бэла. Стрела навылет пробила цель и вонзилась в землю. Чванливый Бэл рухнул, как глиняный колосс, и испустил дух.
Воины Бэла при виде смерти своего царя в панике начали разбегаться. Айк обратился к ним:
— Слушайте меня, титаны! Отец Ара дал земли и земным богам, и титанам. Живите с миром на своей земле. Но если вам вздумается снова с мечом, пойти на Арарат, вспомните смерть своего царя и поберегите себя!
Возвращавшихся с победой воинов Айка всюду встречали с большими почестями, славили их песнями и радовали танцами.
И после этого каждый год устраивались боевые игры Навасарда, и в них принимали участие многие мужчины, мечтавшие стать воинами Айка. И каждая женщина мечтала быть матерью воина Айка.
А Айк женился на красавице Нанэ, и у них было много детей. И в честь каждого родившегося ребенка Айк сажал дерево. Следуя примеру Айка, арии тоже стали сажать деревья в честь своих новорожденных.

ВОЗНЕСЕНИЕ

Долго, очень долго управлял Айк араратскими ариями-арменами. С отцовской заботливостью, по установленным богами законам управлял он. Его сердце и двери его дома всегда были открыты для всех. Армены тоже любили Айка, называли отцом и, когда приносили жертвы, вместе с бессмертными богами прославляли и Айка.
И вот однажды Айк послал гонцов во все концы Арарата, призвал к себе патриархов араратских родов. По зову Айка явились и предводители арийских родов, обитавших вне Арарата — на севере и на юге, на западе и на востоке. Когда все собрались, появился и сам Айк в праздничном одеянии и торжественно воссел на троне.
Праздничная одежда и подчеркнутая торжественность поведения Айка вызвали удивление собравшихся. Они ожидали услышать либо очень радостную весть, либо трагическую, пробовали предугадать, но не могли и терпеливо ждали, чтобы Айк заговорил. А он молчал, не спешил говорить и с отцовской улыбкой, но со взглядом, исполненным тоски, смотрел на собравшихся.
Тревожное ожидание томило всех. Каждый предпочел бы этому ожиданию самую плохую весть. Наконец Айк сказал:
— Мои дорогие, я позвал вас, чтобы проститься. Я ухожу воссоединиться с моими предками.
На мгновение все онемели — никто не ожидал услышать такое. Уяснив смысл сказанного, собравшиеся испугались, взволновались, возроптали и впервые восстали против воли Айка. Никто не хотел мириться с его уходом. Опечалился Айк, движением руки успокоил всех, сказал:
— Армены, неужели я был настолько недостойным правителем, что вы сегодня хотите лишить меня даже счастья прощания?
Умолкли все, каждый погрузился в свои мысли. Тихо стало, очень тихо, но в душе каждого бушевала буря. Наконец самый мудрый из родоначальников обратился к Айку:
— О храбрый Айк, ты знаешь, что все армены почитают тебя, называют своим отцом. Ты не можешь сомневаться в нашей любви и преданности. И поэтому я задам тебе схожий вопрос. Неужели мы были настолько недостойными детьми, что ты хочешь преждевременно покинуть нас?
Прояснилось чело Айка, удовлетворенно улыбнулся он и сказал:
— О армены, вы знаете, что я всю свою любовь отдал вам. Но знайте, что миг прощания выбираю не я. И вообще смерть не бывает преждевременной либо запоздалой. Она наступает в свое время. Длительность жизни человека находится в соответствии с выполнением им своей роли. Я завершил свою роль в этой жизни, я достиг своего рубежа. И по воле Отца Ара я прощаюсь с вами. Утром на склоне Арагаца разожгите погребальный костер, чтобы, по традициям предков, сжечь мое тело, и я, который был огнем, стану снова им.
Удивились все, и один из родоначальников с сомнением сказал:
— О отец арменов, священна для нас твоя воля, но по традициям предков сжигают мертвое тело, а ты живой.
— Нет, — ответил Айк, — я уже дух, и мое тело условно. По воле Отца Ара я должен увидеть свое сожжение на костре, и оно должно сопровождаться пышным и веселым празднеством.
Утром, с первыми лучами солнца Айк сел на своего белого коня и направился к Арагацу. За ним следовали родоначальники армейских и предводители единокровных арийских племен. Тысячи арменов спешили со всех сторон к Арагацу, чтобы проститься с любимым патриархом. Цветы устилали путь Айка, песни и танцы сопровождали его движение к погребальному костру.
Многотысячная процессия достигла Арагаца, на склоне которого были сложены дрова для погребального костра. Немного ниже Айк разжег небольшой костер, принес жертвы, восславил Отца Ара, бессмертных богов и затем обратился к предкам:
— О бессмертные предки, я выполнил свою роль в этой жизни и иду к вам. Если я достоин, примите меня. Потом повернулся к сопровождавшим его предводителям: — О предводители родов арменов, о вожди арийских племен, выслушайте мой последний завет. Знайте, что титаны, похитив у земных богов семя, вследствие кровного союза с Торгомом породят детей богов — ужасных чудищ. И эти чудища с арийской мощью и чарийской злостью поднимут против вас титанов и совершат много зла. Поэтому по воле Ара завещаю вам: по арийской крови узнавайте друг друга и только по крови утверждайте свою божественность. И знайте, не подобает богам поклоняться детям богов.
Сказал, взял факел и зажег его от костра. Затем подозвал своего старшего сына и вручил ему факел. А сам медленной, торжественной поступью поднялся на погребальный костер.
Тысячи барабанов ударили, тысячи труб затрубили, тысячи рук поднялись, прославляя Айка. Сын Айка, подойдя к погребальному костру, факелом поджег его. Костер запылал, и огонь взял в свои объятия Айка.
И внезапно, к удивлению всех, воспламенившийся Айк оторвался от костра и начал плавно подниматься в небо. Его тело составляло единое целое с пламенем. И армены услышали голос Айка, доносившийся сверху:
— О армены, каждой осенью я буду спускаться на Арарат вместе с предками всех родов. Пусть все роды собираются в это время, чтобы встретиться с духами предков. И знайте, армены, только в единении с духами предков вы сохраните свои роды и свою мощь...
Звуки барабанов, песни и танцы арменов сопровождали возносившегося Айка, пока он не слился с синью неба.
И 'после этого племена арменов посвящали один из солнцедней осени своим предкам. Потомки каждого рода даже из самых дальних краев собирались в этот день вместе. Приносили жертвы, устраивали пир, пели, танцевали и под покровительством предков обновляли свое родовое чувство и становились ближе и роднее друг другу

ВАРДАВАР

Титаны таили злобу на потомков ария Мана. Много раз они нападали на Арарат, но каждый раз их выбрасывали вон.
Особенно хитрым и упрямым был Греш. Он обратился к Богу Вишапу и попросил повести его войско в Арарат. Но Вишап отказался:
— В Арарате Ваагн, а я не могу там победить его. Обратись к Богу подземного царства Яхваю — он мудр и хитер. Если он победит Ваагна, я помогу тебе одолеть ариев. Титан Греш принес большие жертвы Яхваю, и Яхвай предстал перед Грешем:
— Твоя набожность достойна вознаграждения. Скажи, чего желаешь.
— Я хочу Арарат, я хочу, чтобы там жил мой род, а не арии. — Даже живя в Арарате, чарии не станут ариями. Не пытайся идти против законов Творца, ты будешь сокрушен.
— — Но я должен отомстить ариям, а ты таишь злобу на Ваагна. Помоги мне овладеть Араратом, и я принесу тебе в жертву много ариев.
— Ты желаешь слишком многого, но я должен выполнить свое слово Бога. Знай, твоя сила — в слабости ариев. Сила ариев заключена в Ваагне, а источник мощи Ваагна — любовь. Если среди ариев не останется любви, Ваагн будет уже не в силах защитить их, Солнце померкнет над Араратом, арии станут бессильными и ты с помощью Вишапа овладеешь их землей.
— Кто может уничтожить любовь среди ариев? — спросил Греш.
— Только я, — ответил Яхвай. — Я украду любовь и закую ее в своем подземном царстве. Но для этого мне нужна сила. Если твой род будет верить в меня, я стану мощнее. Согласился Греш, и его род стал поклоняться Яхваю. И стал сильнее Яхвай. Долго преследовал он Богиню любви ариев — Астхик. И однажды, когда она, не ведая ни о чем, купалась в водах Ерасха, Яхвай напал на нее и утащил в подземное царство. Недоумевали арии — в Арарате исчезла любовь. Искали, искали ее повсюду — не нашли.
Злорадствовал Яхвай: "Нет, вы не найдете свою любовь. Я дам вам другую любовь — любовь к ненависти, к смерти. Вы возненавидите себя и своего Бога Ваагна".
Яхвай собрал всю свою ярость и выплеснул ее. Вздрогнул Арарат, земля заколебалась, разверзлась, извергнув огонь и раскаленную лаву. Рухнули дворцы и храмы, разрушились целые города, похоронив под обломками много ариев. Оставшиеся в живых впали в панику. Густой дым застлал их глаза и души.
Лица ариев стали хмурыми, взгляды омрачились, ужас и исступление овладели ими. Арии возненавидели друг друга, возненавидели песни и смех, возненавидели Арарат и само Солнце. В их сердцах утвердились ненависть и любовь к смерти. Жена покидала мужа, родители бросали детей, брат поднимал меч на брата. Собрали арии весь свой ужас, всю свою желчь и бросили в небо. Солнце померкло, высохли цветы и травы, пересохли реки и ручьи, птицы покинули Арарат. И с помощью Вишапа Греш утвердился на Араратской земле.
Титаны чарии торжествовали и приносили ариев в жертву Яхваю. Всемогущий Ваагн встревожился.
— Отец мой, — обратился он к Ара, — я властелин космической мощи, неужели я не могу спасти свой арийский род от этого унизительного рабства?
— Нет, — сказал Ара, — ты не сможешь спасти ариев, пока они не призовут тебя. Источник твоей мощи - любовь. Найди Астхик, верни любовь ариям, тогда они призовут тебя и ты обретешь мощь.
Ваагн долго искал Астхик, но не мог найти, не слышал ее голоса. Яхвай, знавший, что Ваагн может найти Астхик по ее голосу, руками чариев устраивал погромы ариев, и ужасные стоны, плач и вопли ариев заглушали голос Астхик.
Встревоженный Ваагн обратился к Богоматери Анаит:
— Как я могу расслышать голос Астхик в этом невообразимом шуме?
И Богоматерь сказала:
— Найди в Арарате малое дитя, которое не испытало чувства ненависти и в глазах которого не померк жизненный огонь, а в душе не угасла жажда жизни. Он услышит голос Астхик.
В горах Арарата Ваагн увидел малыша, усталого, изнуренного, бредущего куда-то, спотыкаясь и падая.
— Мальчик, - сказал Ваагн, — кто ты и куда идешь такой усталый и одинокий?
— Я Вирап, я ищу Ваагна, — ответил мальчик. — Я услышал голос Астхик, она звала Ваагна. Если Ваагн освободит Астхик, мои родители будут любить меня.
Он повел Ваагна к скале, откуда слышался голос Астхик. Ваагн громко закричал:
— Эй, Яхвай, я пришел! Верни Астхик или же выходи на поединок!
Однако Яхвай на поединок не вышел — он испугался и углубился в недра земли.
Ваагн своим мечом-молнией ударил по скале. Скала рассыпалась, открылась яма, откуда Ваагн вызволил Астхик.
А маленький Вирап взглянул на Астхик, улыбнулся, затем легко оторвался от земли и медленно поднялся в небо. И уже из бездонной глубины небес крикнул:
— Когда Астхик подарит любовь моему отцу и моей матери, я каждое лето в день равноденствия буду спускаться сюда, чтобы обнять их.
Эта яма по воле Ваагна осталась доныне, и называется она Хор Вирап— в честь имени этого мальчика.
Астхик поднялась в небо, обняла Отца Ара и Мать Анаит и, получив их благословение, взяла кувшин с божественной водой и вернулась на Землю, в Арарат.
Она не узнала Арарата. Всюду колючки, тернии, везде кишат змеи. Слышны лишь стоны и плач, и не видно ни одной улыбки. Увидела, что приближается группа ариев — с изможденными лицами, угасшими глазами.
— Куда идете, благородные арии? — спросила Астхик.
— Мы покидаем эту проклятую землю, мы вняли призыву Вишапа.
Астхик пошла вперед и увидела девушек, извивающихся по земле, которых кусали скопища змей.
— Что вы делаете, юные арийки? — удивленно воскликнула Астхик.
— Не видишь разве, мы кормим детей Вишапа.
Заплакала Астхик. Там, куда упали ее слезы, выросли прекрасные розы, и их благоухание разнеслось далеко вокруг. Змеи уползли. Полумертвые девушки с недоумением смотрели на розы. Астхик дала каждой девушке по цветку, затем обрызгала их божественной водой из кувшина. Девушки преобразились: их раны зажили, а лица прояснились, они как будто вышли из спячки. Они смотрели на розы, смотрели на Астхик, потом посмотрели друг на друга и заулыбались.
— Кто ты? — спросили они.
— Я Астхик, Богиня любви. По воле Отца Ара я возвращаю вам божественную любовь. Давайте с песнями и танцами обойдем весь Арарат, устроим Вардавар, освятим ариев розами и водой, чтобы они улыбались, чтобы девушки с радостью становились невестами, чтобы юноши обрели мощь Ваагна и с любовью встали на вашу защиту.
Девушки присоединились к Астхик. И процессия любви двинулась в путь. Астхик окропляла ариев божественной водой, девушки нежными песнями пробуждали любовь в сердцах юношей.
Улыбались матери и отцы, смеялись дети, радовалась молодежь, крепла, воодушевлялась при виде Астхик и окружавших ее девушек.
Улыбнулись арии Астхик, улыбнулись друг другу. Полюбили Астхик, полюбили друг друга. И улыбки любви расцвели по всему Арарату.
То был Вардавар — праздник любви.
Астхик собрала улыбки ариев в букет и послала Солнцу. И Солнце тоже улыбнулось тысячами лучей ариям и Арарату. Собрало оно воды океанов и оросило дождем Арарат. Снова зажурчали ручьи, наполнились озера. И арии стали играть с водой, поливать друг друга, и все были радостны и счастливы.
То был Вардавар.
Ожили цветы и деревья, улетевшие птицы вернулись в Арарат. И девушки стали невестами, матери обрели вновь материнский дар. И арийские юноши почистили до блеска заржавевшие мечи и, устремив взоры в небо, воскликнули:
— О Ваагн, призываем тебя!..

_______________________-
" Вардавар — языческий праздник любви, посвященный богине Астхик.
'" Греш — чудовище, страшилище, моральный урод (арм.).
" Хор Вирап — Яма Вирапа. Священное место недалеко от г.Арташата