Заметки Александра Васильева о поездке в Ани вошли в недавно вышедшую книгу.
Это красивый, в истинно "васильевском” стиле, текст.
Представлять автора этих путевых заметок просвещенному
читателю вряд ли необходимо — он хорошо известен. И все же напомним
некоторые вехи биографии Александра ВАСИЛЬЕВА — сценографа, историка
моды, коллекционера, а с недавнего времени телеведущего. Он родился в
театральной семье с замечательными культурными традициями. Александр
Васильев-старший — знаменитый театральный художник, мать — Татьяна
Васильева-Гулевич — драматическая актриса, Так что с детства Александр
получил карт-бланш и воспользовался им наилучшим образом.
Васильев-младший окончил постановочный факультет Школы-студии МХАТ,
делал костюмы для московских театров. А потом, в 82-м, рванул в Париж и
сразу же оказался позарез нужен в нескольких парижских театрах, а также
на Авиньонском фестивале, в Молодом балете Франции, в Королевской опере
Версаля. Слава Саши Васильева кругами пошла по театральному миру. Он
сделал декорации для опер, балетов, драматических спектаклей. С ним с
удовольствием сотрудничают десятки театров Европы, Америки, Азии и
Австралии. Кроме того, он по всему миру читает лекции по истории моды и
сценографии. Страсть к собирательству со временем трансформировалась в
профессию — Александр собрал крупнейшую коллекцию русского костюма,
которую часто экспонирует в известных музеях. А еще он автор
великолепных книг и альбомов, посвященных русской моде, декоративному и
прикладному искусству, не говоря уже о телепередачах о той же моде, об
интерьерах, театральном костюме, и далее до бесконечности. Наконец, он
стал настоящей звездой "Первого” телеканала России как остроумный ,
артистичный ведущий "Модного приговора”.
Предлагаем читателям
заметки Александра Васильева о поездке в Ани, вошедшие в недавно
вышедшую книгу. Это красивый, в истинно "васильевском” стиле, текст. И
даже некоторые фактические неточности не лишают их авторского обаяния.
27 апреля 2002 года
Я
уже в Карсе, куда летел час из Анкары. Это маленький, очень маленький
городок у подножия крепости, разбитой на квадратные кварталы по немецкой
военной технологии, как и американские города и европейские поселения в
Китае. В городе не сохранилось ни одной русской церкви, но в руинах
стоит одна армянская, да и эта спаслась лишь тем, что сделалась мечетью.
Музей тщедушен, отель — плачевен. Я все еще мечтаю попробовать цыпленка
по-карсски!
Даже в единственной антикварной лавке домотканых
ковров-килимов у них ничего не нашлось более или менее близкого к
великолепному карсскому килиму цвета индиго, что лежит у меня в спальне в
Париже. Зато во дворе музея стоит вагон Русско-Балтийской железной
дороги, сделанный в Риге, в котором в 1921 году Советы подписали с
Турцией договор о передаче ей Карса в обмен на признание большевистского
правительства. Вагон этот внутри обставлен мягкими стегаными креслами,
дубовым викторианским буфетом и облицован деревянными панелями. Многие
здания в Карсе носят следы русского провинциального зодчества,
сохранилось много художественных дверей, балконов, решеток и навесов над
парадными входами, какие еще встречаются в Петербурге. Особняки все
больше одноэтажные, но есть и трехэтажные, иногда с датой "1906 год”
по-русски. Все окна и двери в исторической части сохранили русские
бронзовые ручки и засовы тульских фабрик, судя по клеймам, и сохраняют
тем самым черты русского имперского стиля. Когда бываешь во всех этих
потерянных и забытых городах некогда необъятной империи — в Харбине,
Гельсингфорсе (Хельсинки), Карсе, Вильно (Вильнюс), Варшаве, — видишь
невероятную общность стиля. Утром я еду в Ани — древнюю столицу Армении,
разрушенную, но открытую туристам по специальному допуску полиции,
который я сегодня с легкостью получил за четыре доллара в присутственном
месте, весьма прокуренном и ленивом... Завтра в 9.00 мне разрешено
путешествовать до границы с Армянской Республикой при условии, что я не
буду наводить бинокль и камеру на армянскую сторону. О Карсе я знаю пока
мало, но был поражен, увидев фонтан "Три грации” — подарок нашего
последнего государя местному градоначальнику. Таких я в России не видел
нигде. Не так далеко от Карса, в стороне Эрзерума, находится путевой
"дворец” Екатерины II, сложенный из бревен и включающий в себя каменную
церковь. Он забыт и заброшен теперь.
В 1920 году здесь давала уроки
артистка балета императорских театров Куприянова. Но все русское
стирается из памяти — разрушено кладбище, а со всех тульских самоваров в
музее тщательно стерт двуглавый орел.
На дворе поет мулла, призывая благоверных к молитве. А я пойду в крепость.
28-29 апреля 2002 года
Мое
путешествие в древнюю столицу Армении город Ани было замечательным во
всех отношениях. Позавтракав утром яичницей с сулугуни (Карс славится
сырами) в чайхане напротив отеля "Ялмас”, которую держит старый турок,
изрядно говорящий по-французски, я сел в такси, зафрахтованное еще вчера
в полиции, и отправился в Ани, расположенный в 45 километрах от Карса.
Мой таксист, беззубый, но оттого не менее улыбчивый, довез меня к
фонтану с грациями, которых при пересчете оказалось четыре — они
символизируют времена года.
После фонтана отправился осматривать
вокзал-gare, как говорят турки на французский манер. Старинного русского
здания не сохранилось, зато рядом — домик смотрителя в духе
швейцарского шале и рельсы дороги, ведущей в Россию, надпись "Карсъ” на
чугунном перроне с утолщением в буквах, с квадратными "кандалочками”
внизу и наверху, как было модно в 1910-е годы. Впечатление, что время на
этом вокзале остановилось. Эта иллюзия, столь дорогая мне, знакома по
Макао, Венеции и Буэнос-Айресу. Затем — дорога через предместье с
маленькими каменными домиками, непролазной грязью и угловыми чайханами с
вывесками — "Kafkaz lokanta” и "Кайсах kahve”, напоминающими, что мы на
Кавказе, только с другой стороны.
Дорога в Ани — красивая и
таинственная. Она идет по свежевспаханной равнине, изредка прерывающейся
пологими холмами. Судя по цвету земли — это чернозем. Встречаются и
зеленые поля — на них пасутся стада коров, длинношерстных овец, лошадей.
Ни кустика, ни деревца, лишь сплошные поля незабудок с черными горками
земли тут и там — работа кротов. Земля производит впечатление нужной и
используемой, ощущение, которое мне малознакомо, когда я гляжу на
пейзажи из окна поезда во время путешествий по России. Облака
серо-стальные и висят дугой очень низко, скрывая собой очертания
серо-лиловых гор вдали, покрытых снегом. В этом просторном пейзаже есть
что-то индийское, мистическое. Он скорее гуашевый, чем акварельный, и
напоминает мне работы Рериха. Изредка — словно крошки на холмы насыпаны —
деревни с неизменным минаретом. Иногда дорогу переходят огромные
толстые кавказские индюшки на длинных черных лапах, гордые и вызывающе
заносчивые. Шипят гуси, кудахчут черные куры... Снег еще не совсем
сошел, мы видим это, как только поднимаемся в предгорье. Остановка —
проверка документов. Мы с разрешением, а мой таксист счастлив и горд
тем, что везет "артиста анкаринской оперы” — для Турции это как "La
Scala” в Италии. Он сообщает всем, что его пассажир — штука редкая — из
Европы, но прилично говорит по-турецки. Еще остановка — танковые военные
учения. Солдаты, пушки, машины, а мы — с разрешением!
И вот наконец
деревушка возле Ани, а вдали — высокие стены и крепостные башни. Вот
она, загадочная столица Армении, основанная в третьем тысячелетии до
Рождества Христова, видимо, сразу после потопа, ведь мы — возле горы
Арарат. Ани — это огромный по тем временам город, где волею судеб
сохранилось несколько замечательных средневековых армянских церквей.
Город в Урарту, затем владение армянских царей, арабов, снова армян,
византийцев и, под конец, турок — теперь он представляет собой груду
камней, поросших травой, на которой мирно пасутся стада коз и телят в
сопровождении юных чабанов. Поверить трудно, но раскопки в этом городе с
пятитысячелетней историей, через который лежал шелковый путь, сегодня
не ведутся. Самодеятельными археологами там стали подростки-чабаны,
которые скуки ради ковыряют своими посохами землю и иногда извлекают из
нее сокровища. Каждый из них готов продать туристам древние медные и
бронзовые монеты. Я сам купил пригоршню византийских монет за восемь
долларов. Когда в начале ХV века, уставший от войн, осад и страшных
землетрясений Ани сдался наконец туркам, чудом уцелели лишь каменные
церкви. Они стоят среди поля на фоне снежной вершины Арарата и
производят магическое впечатление, подобное тому, какое я испытал,
побывав в Пальмире, в Сирии.
Хуже всего сохранилась церковь святого
Патрика (? — ред.”НВ”) постройки 1034 года. Это величественное некогда
сооружение стоит в руинах. А рядом хорошо сохранившиеся бани — hammam.
Внизу, на склоне горы над извилистой горной рекой, которая отделяет
Армению от Турции, чудесная, ни с чем не сравнимая церковь Святого
Григория Тигранского (Тиграна Оненца — ред.”НВ”), возведенная в 1215
году. Время пощадило ее — целы византийско-армянские капители, колонны,
резные по камню птицы-фениксы и удивительно свежие по краскам фрески.
Над церковью стрельчатый армянский купол с черепицей, а рядом в
пятидесяти метрах — Армения и взорванный старинный мост через речку. На
той стороне — такие же поля, валуны и горы, как и в Турции. Я вижу на
смотровой площадке с армянской стороны группу туристов, человек
тридцать. Они, как мне показалось, с вожделением смотрят на древний Ани.
Очень хорошо сохранился кафедральный собор, построенный в 989 году
тем же архитектором, что восстанавливал Святую Софию в Константинополе
после землетрясения. Рядом — мечеть (мечеть Мануче — ред.”НВ”) 1072
года, тоже сохранившаяся, руины дворца царя Баграта (Багратидов —
ред.”НВ”) со стрельчатыми окнами и вид на цитадель вдали, где уже совсем
запретная, солдатская зона. Хорошо видны магазины на главной улице —
как в Помпеях или Эфесе, а еще дальше — изумительная круглая церковь
Святого Павла 994 года (церковь Сб.Пркич, Св.Спасителя, 1035 г. —
ред.”НВ”) с шестью нефами и фресками, забеленными турками. Они очень
боялись человеческого изображения, и даже в катакомбных церквах Анталии
встречаешь фрески с выцарапанными глазами. Сохранилось много граффити —
настенных надписей, в том числе по-армянски, с датами 1907 или 1914
года. Есть и на русском. Одна из них, выведенная изящной вязью
карандашом, гласит: "Храм сей посетили 5 августа 1887 года Пашковы и
Щетинины”. И цветочный вензель рядом. Ясно вижу эту картину — мадам
Пашкова об руку с госпожой Щетининой, под зонтиками, в дорожных летних
ситцевых платьях с турнюрами и в корсетах, и их мужья в светлых
чесучовых костюмах, в канотье...” Интересно, сколько часов они
добирались экипажем из Карса? Другая, более поздняя, надпись:
"В.А.Жданович, Д.К.Шелудченко, М.Евангилова, Миролюбовская, Платонов
были тут 2 июня 1898 года”. Надписи такие, конечно же, достойны
изучения. Помню, на ярусе Святой Софии читал о Петре из Московии в 1564
году. Две птицы, похожие на черных монахов, свившие гнезда в капителях
древней церкви, всполошились, услышав меня. Я оставил их в покое.
30 апреля 2002 года
Вчера
был в Ани, и впечатления от увиденного не дают мне покоя. История
города меня очень увлекла, и хочу ею с вами поделиться. Первой столицей
армянского царства Багратидов был Карс, но царь Ашот III в 961 году
решил перенести столицу страны ближе к Арарату, в более красивое и
намоленное место — в Ани. Именно на Х-XI века падает художественный
расцвет этого великолепного города, бывшего столицей Армении до 1045
года. В ту пору Ани называли "городом 1001 церкви”, а его население
превышало сто тысяч человек. Он был больше, чем любой город Европы того
времени, и соперничал с Багдадом, Каиром и Константинополем.
Согласно
легенде, последняя церковь, тысяча первая, была построена по просьбе
застенчивой жены пастуха, которую смущало большое количество шумных
прихожан во всех других церквах города.
Грузинская царица Тамара в
1200 году пошла походом на Ани, ослабленный после переноса столицы в
Ереван, и взяла его боем. Тогда вся местность эта была подчинена Грузии,
простиравшейся до побережья Черного моря и занявшей даже Трапезунд. До
сих пор в Турции находится около дюжины средневековых грузинских замков и
церквей. И в Ани к его многочисленным армянским церквам были добавлены
еще и грузинские. Затем Ани опустошили монголы, а в 1319 году страшной
силы землетрясение уничтожило множество церквей, однако не все —
путешественники из Европы в XVIII веке еще насчитывали в Ани двести
храмов. Вскоре, в 1386 году, Ани был взят и разграблен Тамерланом, а год
спустя он же взял и Карс. В начале XVI века, в 1513 году, город
окончательно захватили османские турки, державшие эти уже полуопустевшие
руины триста лет в своем владении. Русская армия брала Карс
неоднократно — в 1828 году, затем во время Крымской войны — в 1855 году и
окончательно — в 1877-м, когда Карс и Ани по Берлинскому соглашению
отошли к России. Царское правительство организовало первые научные
раскопки в городе в 1892 году под руководством академика Николая
Яковлевича Марра, полугрузина-полушотландца. Вот тогда-то и были
укреплены уцелевшие церкви, были найдены царский дворец, торговая улица,
бани и мечеть, споры об основании которой не утихают и по сей день.
Тогда в Ани было найдено много резной кипарисовой мебели Средних веков,
керамика, посуда, монеты, оружие, доспехи. И все это было выставлено
русским правительством в двух музеях, расположенных в соборе и
караван-сарае; увы, теперь они уничтожены и, как говорят свидетели,
разворованы.
Раскопки необычайной научной ценности шли до 1912 года
на деньги Санкт-Петербургской академии наук, и отчет о них был позднее
опубликован в России. Тогда же, на исходе XIX века, в 1895 году,
таинственный Ани посетил знаменитый религиозный мистик Георгий Иванович
Гурджиев, сам родом из Карса. По его воспоминаниям видно, что именно в
Ани он обнаружил надписи, гласящие о существовании Сармунга,
древневавилонского эзотерического братства, которое и увлекло Гурджиева
поначалу своим учением.
Начало Первой мировой войны сопровождалось
великой трагедией для армянского народа — геноцидом его со стороны
оттоманской Турции в 1915 году. Тогда погибли до полутора миллионов
армян, многие были вынуждены бежать в Грецию, Францию или Сирию, где и
поныне, в Алеппо, большом армянском поселении, есть много церквей и даже
памятник жертвам армянского геноцида, траурный день которого отмечается
ежегодно 24 апреля.
Современные турки — это милые, общительные,
сердечные, улыбчивые и трудолюбивые люди. Они с радостью будут говорить с
вами на любую интересующую вас тему. Но если вы не хотите поссориться с
ними, никогда не заводите в Турции разговор о греках, курдах и армянах.
Ничего хорошего из этого не выйдет, поверьте мне, бывавшему в Турции
более тридцати раз.
Для современной Турции армянский вопрос — один
из самых болезненных. Помню, с каким возмущением они встретили решение
французского Сената о признании армянского геноцида как такового.
Любопытно привести три красноречивых мнения, которые я лично услышал в
Анкаре в прошлом году. Студент педагогического института: "Мы армян
никогда не резали, они сами друг друга поубивали, а на нас сваливают. Я
это даже могу доказать!!!” Заслуженная артистка Турецкой Республики:
"Шла война. Мы убили много армян, а теперь зачем вспоминать все это?”
Мнение официанта в дорогом баре: "Если вы, французы, так этих армян
любите, то отчего же, когда мы их резали, вы их всех к себе во Францию
не взяли, нам бы хлопот было меньше!”
Конечным результатом этих
трагических событий стала очистка Карса, Вана, Эрзерума и окрестностей
Ани от армянского населения. Февральская революция 1917 года в России и
последовавший за ней октябрьский переворот повергли единственную
защитницу армян — Россию в хаос Гражданской войны, а затем, как уже
говорилось, Советы отдали эту опустошенную землю Турции. Некоторое время
спустя большевики предприняли робкую попытку подправить договор с
Турцией. Один из ленинских дипломатов — Яков Ханецкий просил вернуть
старинные руины Ани армянам как "не представляющие экономического и
стратегического интереса”, но не тут-то было! Ссориться с Турцией из-за
каких-то руин советское правительство не хотело, и демарш Ханецкого был
надолго забыт.
Тем временем находящиеся в пограничной зоне руины
продолжали разрушаться. Причинами тому были не только время и
нерадивость новых хозяев, но и изменение климата. В Средние века склоны
Арарата были покрыты дремучими лесами, теперь там ни деревца, ветры
продувают Ани, стоящий на холме, а зимняя температура доходит до 39
градусов мороза. Все это, очевидно, не способствует сохранению
культурного наследия.
В 1946-1947 годах СССР предпринял еще одну попытку возвратить Карс и Ани Армянской ССР, но безуспешно.
В
начале нашей перестройки Турция создала пограничный пропускной пункт
возле Ани, и армянские туристы некоторое время посещали этот город, но
без позволения фотографировать. В 1990 году военные действия в Нагорном
Карабахе сильно обострили отношения между Турцией и Арменией, и граница в
районе Ани снова была закрыта. В конце 1990-х годов Министерство
культуры Турции провело в Ани ряд "восстановительных” работ, во время
которых до трех метров культурного слоя вокруг крепостных стен и
оборонительных башен было срыто бульдозерами и вывезено на свалку, а
сами стены и башни подверглись "евроремонту” и были облицованы "свежим и
красивым камнем”. К счастью, протесты ценителей старины, в том числе и
турецких археологов, приостановили это варварство, но остались навсегда
потерянными для истории "отремонтированные” въездные ворота, "Львиная
башня” и другие оборонительные укрепления.
Подготовил
Карэн МИКАЭЛЯН
На снимках: церковь Тиграна Оненца
http://www.nv.am/mir-i-mi/21371-aleksandr-vasilevani
|
Главная 
