АРХИЕПИСКОП МАГАКИЯ ОРМАНЯН И МАТЕВОС ВТОРОЙ ИЗМИРЛЯН: ПОПЫТКА СРАВНИТЕЛЬНОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Орманян был одной из тех фигур, которым в тяжелейшие моменты нашей непростой истории удавалось стать якорем качающегося на волнах корабля нашего народа, и благодаря своему уму, дальновидности и личным качествам защищали его от кораблекрушения.

Ваграм Папазян

Так кем же был архиепископ Магакия Орманян, в чем заключалось его величие, его загадка? Попытаемся описать его жизнь и деятельность, в какой-то степени проводя параллели между  его современником и, почему бы и нет, соперником Матевосом Измирляном.

11 февраля (по новому стилю 23) 1841г. в семье константинопольских армян-католиков Антона и Элизабет Орманянов родился первенец, которого нарекли Погосом. Интересно, что дед Антона, Ованес, принадлежавший к Армянской апостольской церкви, был родом из провинции Делиорман (отсюда и фамилия Орманян) во Фракии. Ованес был убит при невыясненных обстоятельствах, а его вдова нашла прибежище в семье католических армян из Константинополя. У ее принявшего католичество сына Аствацатура и родился отец Магакии Орманяна Антон. Погос был любознательным и смышленым мальчиком. Начальное образование получил в училище «Мхитарян» в Сагыз-Агаче и школе католического ордена «Антонян». Архимандрит Егия Наапетян, видя способности Погоса и его неуемную жажду знаний, организовал поездку мальчика в Рим, где он поступил в монастырскую школу «Антонян». В 14 лет Орманян получает свое первое духовное звание, рукополагается в дарохранители и берет имя своего крестного – Магакии Папазяна. Через несколько лет Магакия становится членом ордена «Антонян», однако целеустремленному и стремящемуся к знаниям молодому человеку было мало членства в ордене и должности учителя в том же учебном заведении. Орманян принадлежал к числу тех щедро одаренных природой людей, для которых не существовало непреодолимых препятствий. А путь к преодолению этих препятствий можно было проложить только посредством получения знаний и классического образования. Для совершенствования своих познаний в латыни Орманян посещает Богословскую школу в Риме, а также двухгодичные курсы учебного заведения св. Аполинария с университетским правом. Следует отметить, что это учебное заведение было своего рода кузницей, где готовили высокопоставленных католических клириков. Здесь получали образование многие известные кардиналы и понтифики. Вскоре Орманян получает ученую степень магистра философии, богословия и церковного права. В священники, дающие обет безбрачия, Орманяна рукоположил архиепископ Эдуард Хьюрмюзян, связывавший большие надежды с молодым и толковым священнослужителем. В годы учебы полный сил и энергии Магакия Орманян втянулся в водоворот армянской общественной и духовной жизни. Параллельно с преподаванием армянского языка в Римской католической проповеднической школе он принимал активное участие в борьбе гасунцев и их противников. Член Римской богословской академии, католический священник Магакия Орманян стал одним из тех патриотичных и дальновидных деятелей, кто точно определил, насколько опасны для армян шаги, предпринимаемые Гасуном и его единомышленниками, твердолобыми невеждами1.

Что же двигало этим просвещенным и преданным вере человеком - Магакией Орманяном? Душевные переживания нашего героя весьма точно описал один из лучших его биографов Ваграм Барунян: «Печальноизвестный Гасун, с одной стороны, и всевозможные интриги Римского ордена «Антонян» - с другой, бередили душу священнослужителя Магакии Орманяна, который, будучи человеком еще очень молодым, воспитанным на благородных идеях, никак не мог взять в толк, как могут священнослужители, «христианские священнослужители», быть настолько нечистоплотными, ненадежными и корыстолюбивыми (подчеркнуто нами – Г.А.)?»2

Мятежная натура Орманяна не могла смириться ни с идеей растворения армян-католиков в общем котле католичества, ни с догматом непогрешимости папы римского3, ни, самое главное, с унижением армянской веры и армянской церкви. Такая позиция неукротимого и патриотичного священнослужителя не осталась незамеченной духовной элитой католичества. После пресловутого Ватиканского собора Орманяну пришлось в прямом смысле этого слова бежать из Рима и вернуться в Константинополь. Орманян не был бы Орманяном, если бы своим талантливым пером не дал меткого и достойного ответа невежественным католическим стервятникам. В 1870-72гг. в Константинополе на итальянском языке издаются две его фундаментальные монографии – «Восточные армяне-католики и армяне» и «Реверсус, или Армения и папство». В 1872-73гг. Орманян уже на французском издает свои труды – «Восточно-католические религиозные свободы и политические права» и «Ватикан и Армения». Как язык этих трудов (итальянский и французский), так и их религиозно-теологический и общественно-политический подтекст были выбраны весьма точно и к месту. Уже в этих трудах тридцатилетний Орманян проявляет широту своего общественно-политического мышления и дальновидность, а также дипломатическое чутье. В отличие от своих крикливых оппонентов и даже некоторых соратников Орманян выбрал другой путь – отвечать тьме невежества светом знаний. Вовсе не случайно то, что «борзые стражники» папства сразу же причислили книги Орманяна к запрещенным4. Позднее Орманян с присущим ему юмором и остроумием писал: «...Но отказ еще не означал опровержения»5. Забегая вперед, скажем, что в дальнейшем многие пытались отвергать и не замечать этого исполина, но никому из них не удалось представить мало-мальски веских аргументов, призванных опровергнуть его идеи, образ действий и тем более научные заслуги6.

Жребий был брошен: Орманян и его единомышленники должны были либо смириться с жалкой идеей католицизации, утратить собственное лицо и отказаться от национальных идей, либо совершить резкий шаг – отречься от католической веры и вернуться в лоно армянской церкви. К слову, незадолго до этого такое же нашумевшее событие (а именно возвращение в лоно армянской церкви) произошло и во главе с видным национальным и духовным деятелем – архиепископом Габриелом Айвазовским7. Вместе с ним от католичества отреклись еще два видных архимандрита из ордена мхитаристов – С.Теодорян и А.Галфаян. Дальновидный и рассудительный Орманян выбрал второе, поставив истинное и национальное выше губительного и анационального. В дальнейшем Орманян не раз оказывался перед необходимостью разрубать подобные узлы и, как показал ход истории, он всегда принимал единственно верное решение, как бы это ни было не по душе узколобым клерикалам и «горлопанам»-революционерам.

Проведя несколько лет в Риме, где в 1875г. он встретился с национальным героем Италии Дж.Гарибальди8, Орманян в 1876г. вернулся в Константинополь и в следующем году обратился к Константинопольскому патриарху Нерсесу Варжапетяну с просьбой принять его в лоно армянской церкви. Широко мыслящий и дальновидный патриарх был наслышан о мятежном архимандрите-католике и посоветовал ему не спешить. Активной и энергичной натуре Орманяна было чуждо сидеть сложа руки или заниматься однообразной инспекционной работой в Национальном книгохранилище Галатии. Он прочитал несколько проповедей в армянонаселенных кварталах Константинополя о наиболее важных вопросах, волновавших армянство, названия которых сами по себе красноречивы: «Прошлое, настоящее и будущее армянина», «Армянская молодежь», «Дух армянства», «Мы испытываем тоску». Ораторский талант, которым его щедро наделила природа, огромный багаж знаний и умение увлекать аудиторию позволяли Орманяну-проповеднику налаживать живую связь с представителями разных слоев общества. Все его проповеди были опубликованы в константинопольских армянских газетах и изданы в виде отдельных тетрадей. Вообще Орманян-проповедник и оратор был редким явлением в армянской церковной жизни, и многие современники с восхищением говорили о непринужденной и убедительной речи святого отца, о его безграничном чувстве юмора.

И вот наступила развязка: 28 октября 1879г. в лоно армянской церкви вернулись Магакия Орманян и 75 армян-католиков, мужчин и женщин9, среди которых наиболее знаменитыми были врач и романист Церенц (Овсеп Шишманян), видные фотографы Вичен Ованес и Геворг10. По свидетельству современников, этот день стал праздником для константинопольских армян. Магакия Орманян обратился с просьбой к патриарху, и архиепископ Нерсес Варжапетян ответил ему особым письмом, возведя его в духовный сан архимандрита. Орманян был не из тех, кто принимает сиюминутные, спонтанные решения. Он был яркой личностью и взвешивал каждый свой шаг, каждый поступок, учитывая все за и против. В то же время он мог молниеносно принимать решения, способные стать единственно верными и спасительными как для армянской церкви, в частности, константинопольского патриаршества, так и для его духовной паствы. Вот как описывает Орманян факт возвращения в лоно армянской церкви в своих воспоминаниях, обобщающих его мысли и размышления: «Решение отречься от католичества было для меня не сиюминутным, не внезапным порывом, не корыстным, а результатом долгих размышлений и раздумий, взвешенных и благоразумных шагов»11.

Орманяну, назначенному проповедником Галатии, потребовалось меньше года для нейтрализации так называемого «галатийского очага», который открыто боролся против Хримяна Айрика и Нерсеса Варжапетяна и стал причиной отставки патриарха Хримяна. После русско-турецкой войны 1877-78гг. епархии армянской церкви в Западной Армении находились в плачевном состоянии. Безоружное армянское население было беззащитно против утвердившихся здесь северокавказских племен (лезгин и черкесов) и курдских разбойничьих банд «гамидие», которых поощряла центральная и местные власти Османской империи. Многие предводители епархий, настоятели известных монастырей либо занимали пассивную позицию, либо трусливо покидали свои паствы, а некоторые из них были вызваны в Константинополь для объяснения. Эти духовные пастыри, ничего не смыслящие в политике и не имеющие даже малейших дипломатических навыков, не сумели спасти ни себя, ни вверенный им народ. Перед патриаршеством встала серьезная проблема – возродить монастырские братии в Западной Армении и епархиальную жизнь в армянских провинциях. Усилиями Нерсеса Варжапетяна предводителем Васпуракана был избран Хримян Айрик, а Карина – Магакия Орманян.

После Сан-Стефано и Берлина, когда русские войска уже в который раз были выведены из Западной Армении, армяне в очередной раз испытали разочарование. Разочарование и чувство беззащитности охватило не только армян провинции, но и «старейшин нации» в Константинополе. Однако Орманян был не из тех, кто отчаивается и руководствуется пораженческой психологией. В первый же год своей работы он возглавил инспекционный орган училища «Санасарян» и приступил к разработке учебных программ этого славного образовательного очага, программ, которые должны были соответствовать передовым подходам европейской педагогики и науки, а также образовательной методике. В годы своей работы в Карине Орманян впервые должен был всерьез столкнуться с военно-полицейской машиной османского государства. Дело в том, что в 1882г. в Карине была создана тайная организация «Защитник Отечества» во главе с Хачатуром Керекцяном, которую раскрыли в ноябре того же года вследствие банального инцидента и столкновения на бытовой почве. Османские правители поспешили с радикальными выводами о «заговоре мятежных армянских подданных» и арестовали 72 члена этой организации. В числе подозреваемых и неблагонадежных оказался, естественно, и духовный пастырь Карина. Осторожный и дальновидный Орманян спешно отбыл в Константинополь и обратился к патриарху, который уполномочил его выступить перед султанским двором от имени патриаршества12. Его усилиями в начале 1883г. был освобожден 21 заключенный, затем Орманян буквально забросал обращениями канцелярию наместника и всевозможные министерства и сумел добиться освобождения еще 11 человек. В январе 1884г. приказом Абдул Гамида II большая часть заключенных была амнистирована, лишь пять человек остались под арестом, но и они усилиями Орманяна не понесли предусмотренного наказания и были отпущены на свободу. Как видим, духовный предводитель Карина не впал в панику, не стал прятаться в патриаршестве, а с присущей ему дипломатической сноровкой и, почему бы и нет, хитростью сумел спасти жизнь 72 молодых армян, которых ждали виселица, пожизненное заключение и каторга. Через несколько лет после событий 1882-го в Карине снова начались волнения, однако новоназначенный предводитель архимандрит Геворг Утунчян вместо того, чтобы встать на защиту своей паствы, бежал в Константинополь, оставив беззащитное армянское население на произвол судьбы. Каринцы еще долго помнили святого отца Магакию.

В 1886г. католикос всех армян Макар Первый Техутеци рукоположил Магакию Орманяна в епископы и пригласил его в семинарию «Геворкян» преподавать богословие. Орманян поначалу отклонил приглашение, но в следующем году вынужден был подчиниться требованию подтвержденному кондаком католикоса и с присущей ему энергией приступил к преподавательской деятельности в духовной семинарии. В первые десять лет своего существования семинария «Геворкян», несмотря на широкую просветительскую деятельность, не подготовила ни одного священнослужителя, в то время как армянская церковь нуждалась в образованных и всесторонне развитых молодых священнослужителях. Вскоре усилия Орманяна дали результат: несколько семинаристов получили духовное звание и отправились в Европу для продолжения учебы в ведущих европейских университетах. Среди них были Карапет Тер-Мкртчян и будущий католикос всех армян Геворг VI Чорекчян. Некоторые представители эчмиадзинской братии, мракобесы и невежды, были преисполнены зависти и вражды к Магакии Орманяну, который с каждым днем приобретал все больший авторитет, и начался поток жалоб и доносов на имя прокурора Ереванского синода и руководителей администрации Кавказа. Его обвиняли в поддержке «революционеров», в «негативном воздействии» на католикоса Макара I и в других, таких же надуманных грехах. Российские власти поставили Орманяна перед выбором: он должен был либо принять российское подданство, либо – покинуть страну13. Орманян предпочел второе и вернулся в Константинополь. Вскоре при поддержке новоизбранного патриарха, архиепископа Хорена Ашыгяна и архимандрита Егише Дуряна он основал известное духовное училище монастыря Армаша14. В последующие 6-7 лет духовное училище Армаша стало одним из крупнейших просветительских центров Западной Армении. Орманян был в своей стихии: он занимался любимым делом, но в то же время пристально следил за происходящими событиями, которые молниеносно следовали одно за другим, принося с собой новые горести западным армянам, находившимся под влиянием всевозможных авантюристов и бездействующего духовенства. Если армян Константинополя вплоть до конца XIX века открыто не преследовали на национальной и религиозной почве и они избежали участи жителей провинций, которые подвергались нападениям и резне со стороны всевозможных разбойничьих банд, то теперь угроза погромов нависла и над ними.

В этот судьбоносный для западных армян момент константинопольское патриаршество и сам патриарх должны были играть куда большую роль, хотя после принятия «Национальной конституции»15 мурацановские петросы-камсаряны, обучавшиеся в европах и увлеченные либеральными идеями, уже вырвали инициативу из рук влиятельных константинопольских армян и патриаршества. В 1890г., в первый день мусульманского курбан-байрама, произошли известные события в Гум Гапу, о которых османские власти были хорошо осведомлены. Было задержано большое число армян. Авантюристы-«революционеры» заставили напуганного патриарха Ашыгяна, который был честным и благородным священнослужителем, но не обладал ни политическими, ни дипломатическими способностями, присоединиться к демонстрации. На этот раз армянам Константинополя чудом удалось избежать массовой резни, однако османская военно-полицейская машина уже была приведена в действие, и «Красный» султан мог использовать любой удобный повод для претворения в жизнь своей чудовищной армяноненавистнической политики. В августе 1894г. курдские разбойничьи банды «поздравили» султана с очередной годовщиной правления нападением на Сасун. Посольства великих держав создали следственную комиссию. После этого должны были начаться первые массовые погромы западных армян.

Что должны были предпринять «старейшины нации», новоиспеченные вожаки «революции» и особенно патриаршество, которым была доверена судьба целого народа? В случае первых двух все ясно: они никогда не могли найти общего языка. Оставалось патриаршество. Спустя несколько месяцев после сасунских событий (7 декабря 1894г.) патриархом был избран Матевос Измирлян, которого впоследствии назовут «железным». Человек ограниченных способностей, малообразованный, живший пустыми иллюзиями, он, взойдя на патриарший, а затем и католикосский престол, не принес армянскому народу и церкви ничего, кроме вреда.