 В очередной раз ты оказался не прав, когда не последовал совету искушенных мастеров пера: впечатления надо наносить на бумагу немедля, пока они свежи и не растворились в повседневной суете будней. Сложно объяснить, почему на протяжении нескольких дней ты был просто не в состоянии что-либо писать. Дади сразил тебя, время остановилось и наступило оцепенение, - как в детских снах, когда не в состоянии пошевелить даже пальцем, и с широко раскрытыми глазами погружаешься в реальность, существовавшую до начала времен и слов.
Тишина и отрешенность. В одно мгновенье, каким-то шестым чувством осознаешь, что отшлифованным тысячелетиями костылям человеческого разума просто не на что опереться. Твой разум, главный источник гордости и гордыни, оказался бессильным при столкновении с вневременной реальностью, где нет имен, а значит и границ, где не за что зацепиться в судорожных попытках осмыслить происходящее. Слова растворяются, исчезают, уходят. Разум и воля смолкают перед беспредельностью славы и величия вышних сил. И в наступившей тишине ты смиренно раскрываешь душу для благодати, которая вибрирует в каждом камне Дади.
Здесь нет ничего случайного, малого или большого, – все едино и дышит вечностью. И можно бесконечно бродить по часовням и церквям, ладонями рук ощущая внеземную мощь сил, властвующих над этим кусочком арцахской земли и седыми камнями монастыря. Волны вечности незримо разливаются и плещут вокруг, и ты, ведомый сердцем, неумолимо, как завороженный, приближаешься к источнику благодати. Рядом с алтарем древнего храма простой, ничем не примечательный обелиск с едва заметными крестами, вокруг которого вибрирует все пространство Дади. Здесь сердце монастыря и, увы, небо - небо, а не купол, над этим святым местом.
 Стоит задержаться еще на мгновенье, и что-то уже незнакомое, давно позабытое в веках зашевелится в глубинах сердца. Послышится невнятный шепот светоносных сил, казалось бы, навсегда умолкших под тысячелетними пластами времени, переживаний и потерь. Шепот, способный в одно мгновенье опрокинуть реальность, привычно-комфортную или привычно-тягостную. В одно мгновенье осознаешь всю глубину и отчаяние вопроса, не дававший покоя Римлянину, - кто Ты, кто Тебя послал и в чем Твоя миссия? Понимаешь страх, - панический, бесконечный, беспредельный страх перед неземным тех, кто не допущен к Истине. И струящиеся по щекам слезы тех, кто ощутил Его благодать, мощь и спокойствие во время земного Его пути.
Для современного человека, чей дух еще не окончательно оцепенел под тяжестью Железного Века, Дади предстает тайной, которую невозможно втиснуть в рамки обыденного. Тебя пронизывают неясные предчувствия, забытое явственно проявляется на миг и снова исчезает. Разорванное, покрытое рубцами хаотичное сознание современного человека, практически полностью оторванного от каких-либо корней, от Традиции не может не затрепетать, не впасть в панику, столкнувшись с дуновением вечности. Человек рвется ввысь и вглубь на мгновенье проявившегося мира, но резкая боль возвращает его во власть обыденного сознания, наполняя новым смыслом слова о страданиях и боли на пути к Вышнему. И какая-то волна пронзительной тоски поднимается из глубины, причиняя почти физическую боль. Сердце сжимает тревога, когда понимаешь, что растворились во времени почти все тропы в отдаляющийся, уходящий от нас мир духовного.
Из исторической справки:
Дадиванк находится в восточной части провинции Арцаха Верин (Верхний) Хачен или Цар, почти на самой границе Карвачарского и Мартакертского районов НКР, на территории, сдачу которой в качестве разменной монеты нам пытаются навязать. Монастырь стоит на высоте 1100 м над уровнем моря на южном склоне лесистой горы. С востока и запада склон ограничен небольшими оврагами, немного ниже они соединяются друг с другом и ограничивают лежащее между ними небольшое пространство, создавая своеобразный амфитеатр. Помимо основного ансамбля монастыря, на окрестных холмах сохранилось несколько часовен.
По свидетельству летописных источников монастырь Дадиванк был основан еще в I веке н.э, на месте могилы Дади, - одного учеников апостола Фаддея (Тадеоса). В ряде армянских источников монастырь называется также Аракелоц (то есть Апостольский), а Мхитар Гош его прямо зовет "Аракеладир", то есть «основанный Апостоломե и, возможно, Дадиванк раскрыл пока не все свои тайны. Вероятно в IV веке, уже после официального принятия Арменией христианства вокруг могилы Дади была сооружена первая, самая древняя церковь монастыря.
Благодать и ее духовно-иерархическая преемственность входят в число основных вероисповедных основ христианства. Ритуал освящения миро яркий пример подобной преемственности. Когда в новое святое миро добавляется часть прежнего, оно вбирает и растворяет в себе часть освященного апостолами мира, - источника благодати в неразрывной цепи поколений.
Дадиванк - одно из древнейших христианских святилищ Армянского Нагорья, служит примером иной формы преемственности. Ряд фактов позволяют говорить о том, что Дадиванк был построен на месте одного из дохристианских сакральных центров Армянского Нагорья. Значит, выбор места для могилы Дади, несущего свет Христианства от апостола Фаддея (Тадеоса), был отнюдь не случайным и позволил вновь соединить географическое пространство с духовным, став тем самым источником обновленной, уже христианской Традиции. Вероятно, это было одной из причин особого статуса монастыря в Арцахской епархии, где он всегда выделялся среди других.
Однако роль и значение Дадиванка безусловно выходят за пределы армянского мира, его миссия несравненно шире и глубже, нежели быть столпом веры арцахского Армянства. Дадиванк - это один из последних бастионов Духа европейского человека, незамутненный дыханием цивилизации. Этот бастион оставляет нам шанс на возрождение Христианской Традиции Европы, тесно связанной с дохристианским прошлым ее народов. Почему именно Дадиванк - на границе ойкумены, вдали от хаоса и столпотворения усталого европейского мира, изнывающего от скуки и внутренней пустоты? И что должен испытать человек, вырвавшись на краткий миг из цепких объятий современности, ощутив свое единство с вечностью? Увы, как всегда, - вопросов гораздо больше, чем ответов.
Возможно, именно в этом и заключается миссия арцахского Армянства, - в сохранении и защите потенциальной возможности возвращения европейской культуры к истокам, к своей Традиции. Речь не об узком толковании понятия «европейская культураե, которое в сознании современного человека ассоциируется с западной культурой, но широком и практически утерянном нами ощущении принадлежности к одной ойкумене. Европейцу XXI века уже довольно сложно ощутить, и даже представить мир, органично включающий в себя восточную и западную ветви некогда единой европейской Традиции.
Конечно же, можно поставить под сомнение существование такого единства в качестве исторической реальности. Но речь в данном случае идет не об истории, которая теряет смысл вне времени и географического пространства. Речь о закономерностях мира духовного и культуры. Культура, творчество народа, облекаясь во временные формы, тем не менее, находится вне времени и подчиняется законам, над которыми время не властно. Развиваясь, меняя свои одежды, формы, она остается одной и той же, - самобытной неизменной, вечной. Армянская культура, будь она современной или средневековой, христианской или дохристианской, остается при этом армянской и шире - европейской, так как питается из вневременных источников единой духовной Традиции. Ветви этого могучего дерева столь далеки друг от друга, что порой довольно сложно разглядеть их единство и принадлежность общим корням.
Одной из важнейших характеристик европейской культуры можно считать ее динамизм, склонность к развитию и смене своих форм. Как следствие, возникает некоторая дистанция между конкретными формами и сакральными центрами Традиции, питающими культуру. Разворачиваясь во времени, проявляясь в истории, культура предстает в сочетании двух частей, - профанической и сакральной. Рано или поздно наступает момент, когда уже немногие в состоянии разглядеть и понять, что без невидимой для мирского сознания работы, проходившей за стенами монастырей Клюни на юге Франции, Сантьяго де Компостелла в Испании, Монтекассино и Ассизи в Италии, Афона в Греции европейская культура обречена на угасание и смерть.
Лишившись живой связи с обществом, другими частями культуры, сакральные центры также начинают угасать и живая Традиция уходит, оставляя за собой величественные, но уже застывшие и мертвые формы. Они превратились в наследие, подвластное времени и истории, и служат приманкой для «новых варваровե, растаскивающих его по крупицам. Мы становимся свидетелями угасания и заката культуры, а значит и нынешней Европы. Очевидно, что окончательный приговор не подписан, Европа имеет шанс возродиться и восстать из мертвых, как уже бывало в ее истории.
Из исторической справки:
Есть определенная символика в том, что главная соборная церковь Дадиванка, была построена на исходе первого этапа проникновения и захвата тюркским кочевым этническим элементом Армянского Нагорья и Малой Азии. Арзу-хатун воздвигла его в память о муже и двух сыновьях, старший из которых пал в этой борьбе.
«Благодатью всемогущего Бога Отца и Единородного Сына его Иисуса Христа и дарами всесвятого Духа, я Арзу-Хатун, смиренная раба Христа, дочь великого князя князей Курда и моего супруга - Вахтанга, царственного владыки Атерка и всего Верхнего Хачена, с большой надеждой построила сей святой кафедральный собор на месте упокоения моего супруга и чад моих, - Асана, первенца моего, и Григора, проживших полдня (средневековая эпиграфическая метафора короткой жизни - прим. перев.) упокоившихся в Господе, поскольку в назидание за мои грехи Бог взял с головы моей оба венца величавых, ибо первенец мой Асан был убит в войне против турок за христианскую веру нашу и через три месяца и младшего сына моего Григора Господь призвал, отдав дань природе, ушел из жизни и преставился во Христе, горе безутешное оставив обездоленной матери их. Но поскольку еще при жизни их, надеждой … (фрагмент текста испорчен, - вероятнее всего утеряны слова « их былоե - прим. перев. ) … построить церковь в этом месте и не успели из-за быстро настигшей их смерти - настоятельно завещали мне исполнить желание сердец их, и я, взявшись с большой надеждой и трудом построила сие место очищения во спасение душ их и моей, и дочерей моих, и всех родных. Ныне мольбой прошу вас припадающих к сему святому алтарю помянуть в молитвах вышеупомянутых здесь. Завершилось (сие - прим. перев.) место очищения в год летоисчисления армянского 663 (1214 г.) во славу Бога и во обновление сей святой обители и выделили в наследство сей церкви села и сады их с границами - Апаэн и Езнарацанц(Карвачарский район, долина реки Дутху- прим. перев.) и Бчанц (Кашатагский район, долина реки Шалва – прим. перев.) и Каначавор, что в Вайоц Дзоре и два дома в Арпе (Вайоц Дзор- прим. перев.) и установили с согласия братьев наших совершать беспрестанно Патараг на главном алтаре. Если кто сему постановлению неизменному будет чинить препятствие, из князей или из настоятелей сего места или кто бы то ни был, то расстроится надежда его во Христе и да будет он осужден Богомե. (грамматическая несогласованность в некоторых местах отражает стремление переводчика к максимально точному переводу оригинала - прим. ред.)
Пали воины, защищавшие Армянское Нагорье, ушедшие в камень и дух Катохике и превратившиеся в оплот будущего возрождения…
Дадиванк на протяжении своей истории не раз завоевывался, разрушался, но всегда восстанавливался, расширяя свои владения. Даже в самые тяжелые и жестокие времена они были очень обширными и охватывали большую часть нынешнего Карвачарского и Варденисского (ныне - на территории Республики Армения) районов, западную часть Мартакертского района. В конце XVIII и в начале XIX веков в результате персидских нашествий, ужасной чумы и голода монастырские села полностью обезлюдели, а монастырь некоторое время пустовал. По приглашению и при покровительстве укрепившегося в Шуше Ибрагим-хана, на монастырских землях стали утверждаться курдские племена, а также айрумы (армяне, сначала принявшие халкедонитство, то есть православие, а затем - мусульманство).
Когда земли Арцаха были присоединены к России, появился шанс на возрождение монастыря. Уже в 1830-е годы митрополит Багдасар Асан-Джалалян начал борьбу по возращению монастырских владений. Многие современники считали усилия митрополита напрасными и опасными для его жизни, так как курды не скрывавшие того, что земли некогда принадлежали Дадиванку, возвращать их не собирались. Большую роль в длительной борьбе по восстановлению земельных прав сыграли также католикос всех армян Нерсес V и новый настоятель монастыря иерей тер Аствацатур. Борьба шла с переменным успехом и стала давать реальные результаты лишь в начале 1910-х годов, когда управляющим монастырских владений был назначен житель Тифлиса, Левон Микаэлович Тер-Аветикян. Собрав необходимые документы, он пытался через судебную систему, решить проблему, которая на деле могла быть решена только военными методами. Вопреки положительному для монастыря постановлению суда кочевники не желали покидать присвоенные земли. Однако дальновидный управляющий все же добился успеха, и к 1917 году ему удалось вырвать из рук турок и курдов многочисленные пастбища. С установлением Советской власти все монастырские владения были национализированы, а Дадиванк вновь обезлюдел. После освобождения Арцаха в Дадиванке начались реставрационные работы, которые в настоящее время не закончены.
Новое рождение мира происходит через восстановление нарушенных связей с миром духовного на основе феномена скрытых сакральных центров. В ряде случаев Традиция не угасает, но переходит в скрытое, непроявленное состояние, когда она растворяется в крови и культурном ландшафте народа. Внешние формы сакрального замирают, выносятся из потока исторического времени, вновь возвращаясь и подчиняясь законам вечности и ожидая очередного проявления. На поверхности как мгновенье проносятся столетия и тысячелетия, сменяются сотни поколений и со временем только груда камней или развалины храма остаются единственными свидетельствами особой роли внешне ничем не примечательного места, традиционно, испокон веков бывшего местом поклонения и паломничества. Часто за давностью лет никто и не помнит с чем связано такое поклонение, рождаются новые легенды, спрятавшись за которые Традиция ждет. Пока сохраняется непрерывная цепь поколений, связывающая народ, его землю и сакральные центры в единое целое, Традиция живет, ожидая возможности проявиться, обрести новые формы и делая бессмысленным вопрос, что первичнее в этом единении, - народ, земля или Традиция.
В стенах Дадиванка непроявленно и вне времени живут европейская Традиция, Истина и, значит, надежда на возрождение, к которой могут припасть все жаждущие ее, все, кто желает ощутить в себе незримые силы и нити, которыми каждый из нас связан со своей судьбой, своим путем к Богу.
Очевидно, что Дади не единственный живой, непроявленный сакральный центр европейской Традиции на территории Армянского Нагорья и Караундж может служить примером другого, не менее мощного центра. Относительно новый и неудачный топоним Караундж является слепком названия другого подобного центра - Стоунхендж в Англии и древнее армянское название - Зорац Карер, Камни Силы несравненно лучше передает истинный смысл и назначение данного центра. К сожалению, достаточно редки работы, посвященные сакральной географии европейской Традиции, не говоря уже о законченных и цельных работах, посвященных Армянскому Нагорью. В настоящее время большая часть европейской Традиции перешла в скрытое состояние, когда сложно и подчас просто невозможно определить ее границы. Конечно, есть шанс на основе сохранившихся фрагментов, крупиц и осколков знаний разглядеть сквозь пелену тысячелетий контуры этого единства. Для этого нужно обладать поистине энциклопедическими познаниями европейского мира и созидательным творческим гением. Можно ли разрушить Дади, стерев с лица земли арцахское армянство, его бастионы и крепостную стену Духа: Дади – Гандзасар – Амарас – Гтчаванк? Сложно сказать. История, в том числе история последних веков Западной Европы оставила нам многочисленные примеры угасания Традиции и ее центров. Двадцатый век, выкорчевывая армянский мир с Армянского Нагорья, уничтожил практически все районы с автохтонным армянским населением, где оно тысячелетиями удерживало непрерывную связь с родным ландшафтом и его сакральными центрами.
Из новейшей истории:
На первом этапе освободительного движения подготовкой арцахских ребят для диверсионной работы занимался Леонид Азгалтян. Арцахская война это отдельная тема. Вероятно, она должна вызреть, и еще придет поколение истинных ее летописцев. У них особой строкой пройдет роль тех, кто всю сознательную жизнь готовился к будущей войне. Готовился еще тогда, когда на небосклоне не было ни одного симптома грядущей и неизбежной армянской войны. И неважно, где они жили и в каком обществе становились на ноги, - в загнивающем советском, пропитанном коммунистической идеологией или в лицемерном «обществе всеобщего благополучияե. В них не было привычного и объяснимого фанатизма сектантов, религиозного фанатизма духовно узких и ограниченных личностей. Скорее наоборот - это были личности, способные мыслить широко, впитывать все достижения человеческого духа, опираться на весь доступный опыт. Это были Воины, идущие по пути воина, они готовили тело и дух к неизбежной вооруженной борьбе за будущее своего народа. Азгалтян, безусловно, в этом ряду…
По свидетельству ветеранов, школа Азгалтяна была жесткой и строилась на сплаве западного военного профессионализма, присущего войскам специального назначения, и отношениях Учитель-ученик Востока.
Начиная подготовку будущих разведчиков и диверсантов будущей победоносной армии, Азгалтян поставил странное условие: тренировочный лагерь должен быть развернут, поблизости от Дадиванка .
"Начальству" арцахского подполья доложили, что он вроде бы слегка не в себе, говорит странные вещи. Например: «Мы должны начать в Дадиванке, чтобы победить…ե
- Обучает-то он как? Как сами тренировки, - они-то нормальные?
- Блеск!
- Ну, тогда Господь с ним. Хочет тренировать в Дадиванке, пусть тренирует, а вы ... старайтесь не обращать внимания на его разговоры.
Можно понять вчерашних мирных жителей небольшой провинции, которые волею судеб оказались на линии излома могущественной советской империи, приняли на себя пусть убывающую, но все еще огромную мощь ее карательной системы. Подполье, зажатое в двойное кольцо азербайджанского ОМОНА и советских внутренних войск, знакомое с комендантским часом и прочими реалиями разгорающейся войны, решало проблему физического выживания арцахского Армянства, выживания здесь и сейчас. Такому подполью такого рода аргументы действительно должны были представляться фантазиями не совсем адекватного человека.
И только единицы и то спустя много лет поняли, что имел в виду Азгалтян, говоря о начале в Дадиванке, о важности получении благословения сил, там пребывающих. Это было своего рода инициацией и пробуждением боевого духа во вчерашних городском юнце, сельском пареньке. Ведь им предстояло, расправив крылья, ломать хребет азербайджанской армии. Чтобы пробудить армянский боевой дух, в древнем сакральном центре Армянства должны были встретиться Учитель- странник и будущий воин, выросший на армянской земле и под армянским солнцем.
Не случайно именно освобождение Дадиванка позднее стало первым свидетельством не просто выживания, но возрождения Арцаха и Армянского Нагорья. Да, освободили Шуши, открыли « лачинскийե коридор, но это было скорее героизмом отчаянно обороняющегося народа, который дописывал своей кровью, возможно, последнюю страницу своей истории. И только с освобождением Дадиванка, а затем и всего Карвачарского района появилось то пьянящее ощущение победы расправляющего крылья армянского духа, истосковавшегося по полету и свободе. Тысячу лет армянский мир приучали к мысли, что есть армянская судьба и армянский путь потерь и отчаяния от ощущения постепенно теряемого Нагорья. Дадиванк стал ключом, перевернувшим сознание Армянства, которое внезапно осознало, что наступил долгожданный перелом и начинается новая эпоха, эпоха возврата.
Остается открытым вопрос, можно ли вернуть и восстановить разорванную цепь и утерянные звенья Традиции. Например, связь потомков таронцев с Тароном и Аштишатом, - духовным центром, который играл ключевую роль в дохристианской Армении и сохранил свое значение и роль с принятием Христианства.
Очевидно одно, - исход арцахского Армянства, хранителя Традиции, разрушение Дади и всей стены на границе Армянского Нагорья стали бы тяжелыми ударами и предвестием грозных событий, способных затронуть весь европейский мир.
Исторические комментарии по Дадиванку подготовлены на основе монографии Самвела Карапетяна «Памятники армянской культуры в зоне Нагорного Карабахаե) – третьей книги из серии «Научные исследования Организации по изучению армянской архитектуры (RAA)ե
Автор благодарит Александра Кананяна за полезные дискуссии по теме и помощь в переводе с грабара строительной надписи главной соборной церкви Дадиванка.
Автор: Р. Арзуманян, "АНИВ"
|
Главная 
