Четверг, 28.03.2024, 19:18
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная Регистрация Вход
ПОМОГИТЕ!


Меню сайта

Категории раздела
Новости [182]
Аналитика [493]
Документы [9]
Геноцид [39]
Карабах [104]
История [90]
Это было... [73]
Интервью [74]
ГАЛЕРЕЯ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ЛЖИ,ЛИЦЕМЕРИЯ И АГРЕССИИ [56]
АРМЕНИЯ - Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! [103]

Наши баннеры


Коды баннеров

Друзья сайта




Армянский музыкальный портал



Видео трансляции
СПОРТ
СПОРТ

TV ONLINE
TV ARM ru (смотреть здесь)
TV ARM ru (перейти на сайт)
Yerkir Media
Voice of America: Armenian
Armenian-Russian Network

Радио-онлай
Онлайн радио Радио Ван


Armenia


Армянское радио Stver


Hairenik Radio

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
Законы РА

Постановления НС


Ссылки
Официальный сайт Президента Армении

Правительство Республики Армения

Официальный сайт Национального Собрания РА

Официальный сайт Президента НКР

Правительство Нагорно-Карабахской Республики

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Главная » 2011 » Апрель » 17 » “Доктор Фаик бахвалился тем, что собственноручно зарезал тысячи армян...”
13:10
“Доктор Фаик бахвалился тем, что собственноручно зарезал тысячи армян...”
В предыдущем номере "НВ” была опубликована статья, основанная на исследовании профессора Университета штата Нью-Йорк Ваагна Дадряна о малоизвестных страницах геноцида армян, а именно — об участии турецких врачей в уничтожении армянского населения. Исследование впервые было переведено на русский лишь в 2008 году. И, к сожалению, оно до сих пор неизвестно широкому читателю.

15 декабря 1918 года армянский доктор Мигран Норайр публично обвинил турецких коллег, не называя конкретных имен, но с детальным описанием эпизодов медицинского умерщвления, в сопричастности к геноциду армян. Выступление привело к общественной дискуссии на страницах прессы, в которой приняли участие некоторые турецкие хирурги, а также департамент санитарно-гигиенической службы при военном министерстве и генеральный директор Министерства общественного здравоохранения. Первый ответ на выступление Норайра, в котором сухо отрицались все обвинения, последовал от департамент санитарно-гигиенической службы. Обескураженный таким отрицанием, известный турецкий хирург, д-р Гейдар Джемаль, написал письмо в ежедневную турецкую газету, в котором осудил практику отрицания как "обычную для турецких властей”. Он также направил открытое письмо министру внутренних дел, которое представляет из себя единственное в своем роде признание вины турком со времен перемирия в 1918 году: "Мною замечено, что в обсуждениях армянского вопроса вина обычно размещается на пороге губернаторов и военных командиров... Если приказы об уничтожении армян исходили из главного штаба партии Иттихад, как утверждается, тогда вопрос о последовавших преступлениях становится еще более серьезным. Мне бы хотелось довести до вашего сведения те варварства, учиненные над армянами, которые принимали форму "научных” методов. Было бы против моей совести предать эти вопросы забвению. Поэтому я взываю к чести и совести членов комиссии по расследованию и предоставляю им факт, который мне лично пришлось наблюдать. Им решать о мерах пресечения исполнителям этих злодеяний. В январе 1916 года, когда свирепствовала эпидемия тифа, по приказу главного санитарного врача третьей армии безвинным армянам, которые были определены для депортаций из Ерзинджана, производились инъекции с кровью от тифозных пациентов без предварительного обеззараживания этой крови. Этот эксперимент, который можно было ставить разве что на животных, предназначенных для вивисекции, привел к мучительной смерти большого числа несчастных армян, которых убеждали в том, что инъекции производятся в лечебных целях предохранения от заражения тифом. Когда почетный профессор Хамди Сауд опубликовал в журнале военной медицины статью со своими изысканиями, он всего лишь отметил, что эксперименты ставились на "людях, приговоренных к смерти”, не обговаривая их армянскую идентичность. Я лично был свидетелем преступных экспериментов, которые указанный профессор ставил на людях, чья вина заключалась в том, что они армяне. Начальник центрального военного госпиталя в Ерзинджане, Рефет, двое докторов из армян, ассистировавших ему, а также д-р Салахеддин, главный врач больницы Общества Красного Полумесяца этого города, посвящены во все детали этого преступления.
Эти немыслимые злодеяния, совершенные против армян, одновременно были псевдонаучного и административного свойства. Они есть пятно на всей медицинской профессии. Я готов предоставить дополнительные детали по этому делу”.
Упомянутый в этом письме д-р Салахеддин ответил следующим образом. Он был, к сожалению, детально знаком с событиями в центральной больнице Ерзинджана, и он готов сотрудничать с властями в деле задержания лиц, ответственных за эти деяния, его совесть будет очищена, пятно с обесчещенной профессии доктора будет смыто, а туркизм освободится от тяжелого бремени. Поскольку "... большое количество армян подверглось этим нечеловеческим опытам, они вряд ли способствовали оздоровлению других людей... Никакие позитивные результаты не были получены в ходе этих экспериментов. Несчастные армяне, жизнь которых была низведена до уровня ниже скотины, были принесены в жертву во имя сомнительных научных изысканий. Насколько я помню, кровь, которую брали у армянских пациентов, зараженных тифом, обезвреживалась, как того требуют ad hoc медицинские правила, только когда прививочные инъекции были сделаны губернатору Ерзиндажана Тахсину”.
Посреди разворачивающегося скандала д-р А.Ханджян сообщил, что профессор Хамди Суад, автор экспериментов по тифозной сыворотке, находится на психиатрическом излечении, вызванном острым психозом, и насильно удерживается в клинике медицинской школы. Очень важно в этой связи, что один из сподвижников д-ра Шакира в своих мемуарах написал о его деятельном участии в инициации мер по борьбе с тифом. Оказывается, что в этом же городе Ерзинджане эксперименты с тифозной сывороткой ставил также военврач, капитан Хамид. По свидетельствам офицера армянского происхождения 90-го полка, тридцатой пехотной дивизии, третьей османской армии, объектами его экспериментов стали все те же армяне, кадеты Школы подготовки офицеров резерва, открытой в начале войны и насчитывавшей около 150 армян. По утверждениям этого свидетеля, главная цель профессора Хамди Суада в проведении экспериментов заключалась в определении "дифференцированного воздействия сыворотки на такие органы, как сердце, мозг, печень и так далее. Для этой цели он использовал солдат армянского происхождения, задействованных в строительных батальонах”. Единственный реестр документов по этим медицинским экспериментам хранится в Центральном государственном историческом архиве Армении, где они по имеющимся данным проиндексированы и каталогизированы.
Назвать турецких врачей, вовлеченных в геноцид армянского населения, "мясниками”, не было бы оскорблением, поскольку многие из них так себя и воспринимали. Арабский чиновник империи, прошедший школу подготовки гражданских служащих Османской империи и имевший доступ к некоторым известным туркам, исполнителям геноцида армян, то есть к "высшим офицерам и чиновникам управленцам Диарбекира”, приводит такое самовосприятие одного турецкого врача: "Доктор по имени Азиз Бей поведал мне, что, когда он был в Мерзифуне, в вилайете Сивас, он услышал о том, что караван с армянами направлялся к месту уничтожения. Он пошел к Каймакаму (управляющему районом) и сказал ему: "Вы знаете, что я доктор, а между докторами и мясниками нет большой разницы, потому что врачи в основном тем и заняты, что разрезают людей. Обязанности Каймакама мало чем в эти дни отличаются от наших, они тоже разрезают человеческие тела, я прошу вас допустить меня понаблюдать за этой операцией”. Разрешение было получено, и доктор пошел понаблюдать. На месте казни он обнаружил четырех мясников с длинными ножами. Жандармы разделили армян на группы по десять человек и поодиночке направляли их к мясникам. Мясник приказывал армянам вытягивать шею. Они безропотно повиновались, и мясник перерезал им шею, как овцам. Доктор был удивлен их невозмутимости перед лицом смерти: они не выговаривали ни слова, не показывали никаких признаков страха”.
В нашем контексте более значителен тот факт, что каймакам Мерзифуна (или Мерзувана), д-р Фаик, сам был врачом по профессии. Во время его задержания турецким военно-полевым судом, как сообщала турецкая ежедневная газета, д-р Фаик ожесточенно бахвалялся тем, что он собственноручно зарезал тысячи армян, находившихся в его юрисдикции. Признавая значимость резни в Мерзифуне, британский заместитель Верховного комиссара в Стамбуле, вице-адмирал Ричард Уебб, 17 февраля 1917 года направил детальный отчет в Бальфур, в котором д-р Фаик назван главным организатором истребления и грабежа армянского населения города численностью 13 тысяч человек. Имя Фаика значится в самом верху списка исполнителей геноцида армян.

В массивном скрупулезно документированном исследовании, проведенном по заказу британского Форин офиса во время войны знаменитым историком Арнольдом Тойнби, резня в Мерзифуне описана во вводной части доклада. "Конвои подвергались массовому зверскому уничтожению, как только они достигали следующего города по пути следования”. В докладе британскому Министерству иностранных дел д-ра Уайта, президента американского колледжа Анатолия в Мерзифуне, присутствовавшего в городе во время резни, подчеркивается тот факт, что "многие уголовники были выпущены на свободу” и что места массовой казни армян были "...нашпигованы бандами этих преступников... Подсчитано, что из 12 тысяч армян города только пара сотен человек выжила в резне... Были здесь также образцы беспримерного героизма и веры. Некоторые армяне, начиная свой путь к топору палачей, в спокойствии мужественного духа, прощаясь, говорили: "Молитесь за нас. Мы не увидим вас больше в этом мире, но когда-нибудь мы снова увидимся”.
Профессор Теодор Элмер, преподаватель американского колледжа, подтверждает роль уголовников в резне и пишет о своих личных наблюдениях за черкесом Кавассом, которому было приказано сопровождать конвой: "Он вернулся день или два спустя и рассказал, как тысяча двести или более человек из этого конвоя армян выстроили в шеренги по пять человек, со связанными руками, и погнали в сторону Амасии ...их пригнали к заранее подготовленному месту. Здесь пленников остановили и пятерками со связанными руками начали загонять в палатки... где их разрубали топорами”.
В своем докладе от 26 августа 1915 года представитель американского консульства в Самсуне г-н Питер пишет о том, что он безуспешно попытался остановить депортацию армян, работавших в колледже и больнице Мерзифуна. По его словам, д-р Фаик рассматривал предложение 300 золотых турецких фунтов за каждого из армян заложников для предотвращения их депортации, но, как ему показалось, "каймакам, командир жандармов и мэр города Беледие Реис не смогли договориться о том, как поделить эту сумму”.
В схеме османского доминирования подобное живодерство не являлось исключением. Как писал об этом Тойнби: "Вызов, на который отвечала Османская империя, заключался в том, чтобы обращаться со своими новыми подданными как с человеческим стадом, эволюционируя всего лишь до уровня человеческого эквивалента сторожевых псов Кочевника”. Однако стада существуют для того, чтобы удовлетворять потребности своих хозяев: другого оправдания для их существования нет. Как только они приходят в негодность или польза от них уменьшается и они рассматриваются как обуза, а не богатство, их направляют на бойню. Единственная разница с человеческими жертвами в том, что они ни на что не пригодны после убиения. Бойня армян была функциональной и на другом уровне: она служила высочайшей цели туркизма — создания однородной по этническому составу нации.
Впрочем, ни одно из вышеприведенных соображений не может объяснить некоторые другие способы варварского обращения с армянами, которыми изобилует дискурс геноцида армян в Османской империи. Например, турецкие офтальмологи демонстрировали иррациональную жестокость, цели которой не поддаются анализу с функциональной точки зрения. В своей ретроспективной книге всемирно известный фотограф Карш рассказывает о случае с армянской девочкой, "сиротой, выжившей в геноциде, которая была на попечении "его семьи...”, его (Карша) мать все время наставляла ее использовать руки вместо глаз, которые были самым жестоким образом выколоты”. Есть примечательный рассказ матери из Коньи, которая весной 1919 года повела своего новорожденного ребенка к врачу-окулисту. Рассказ ее проливает свет на источник жестокости. В статье, с горечью озаглавленной "Патриотизм турецкого врача”, она повествует о разговоре, услышанном ею в комнате ожидания на турецком языке между двумя турецкими офтальмологами: "Вот как мы это делаем. Надо ослеплять по одному из них в неделю”. Когда она вернулась домой и приложила примочку, выданную офтальмологом, к глазу ребенка, глаз начал распухать, а зрачок размываться. Она повезла ребенка в Стамбул на прием к известному врачу. Ей сказали, что раствор, в котором была выдержана примочка, выданная ей, привел к безвозвратной потере глаза и уже началось разрушение второго глаза. Только тогда мать осознала значение слов, подслушанных ею в комнате ожидания.
Американка Мабель Эвелин Элиотт работала в Стамбуле во время перемирия главным врачом в больнице Общества по оказанию гуманитарной помощи на Ближнем Востоке. В своих мемуарах она описала врачебные случаи из своей практики в качестве представителя ассоциации американских женских больниц. Приводим один из описанных случаев об армянских девочках в лазарете в Ушкюдаре, пригороде Стамбула, где Флоренс Найнтингейл заложила основу Красного Креста и традиций современных медсестер: "Видели бы вы их такими, какими они запомнились мне, поодиночке проходящими через мою консультационную комнату: нежные, хорошо воспитанные девочки, одеты с инстинктивным чувством вкуса даже в заимствованную одежду, с деликатно причесанными волосами и блестящими ногтями, говорили они всегда тихим голосом. Ни одна из них никогда прежде не рассказывала о своей жизни во время войны. Впервые, пожалуй, их молчаливость была встревожена необходимостью отвечать на медицинские вопросы профессионального свойства, и, когда они начали говорить, казалось, что их уже не остановить. Рассказы так и полились из них. Трудно было поверить сначала в то, что мне пришлось услышать. Врач видит глубже пропасть человеческого общества, чем любой другой человек, кроме разве что священника, но мне была известна только американская жизнь... Было невероятно, что эти девочки могли увидеть и пережить такое и сидеть перед мной со своими рассказами о том, что произошло. Их рассказы мало чем отличались друг от друга: разница больше ощущалась в индивидуальном темпераменте девочек. Некоторые сидели спокойно, со сложенными руками, и тихим голосом безостановочно рассказывали о наболевшем, при каждом слове бледнея все больше, пока обескровленные губы не становились совершенно белыми. Другие оживлялись, постепенно теряя контроль над собой, и заканчивали криками и плачем. Им было лучше от этой возможности излить горечь, которая так долго томила в молчании их души, и я их никогда не прерывала. Я сидела в маленькой белой комнате и слушала... Была среди них девочка, чей рассказ отдавал фантастической невероятностью. Даже с закрытыми глазами она была самой красивой девочкой, которую я когда-либо видела в этом народе, прославленном своей женской красотой. Тонкие черты ее лица словно сохранились для нас с античных скульптур великих мастеров; ее кожа была прозрачной, как у младенца, а тело ее было одной ритмической линией. Но когда она открыла глаза, стало больно смотреть на нее. В одной глазнице глазное яблоко было вырвано так гротескно, что походило на горгулью... Я не могла поверить в увиденное. Я привыкла к холодящим душу ужасам, но это было выше моих сил. Когда нож или раскаленный прут может сослужить для такого уродования красоты, зачем человеку даны тончайшие инструменты для хирургического вмешательства? Я не могу ответить на этот вопрос. Ответ на этот вопрос так глубоко сидит в турецком характере, что только турок, наверное, может дать на него ответ, потому что я проверила глаз и убедилась в правдивости ее рассказа. Микроскопические шрамы все еще были видны на мельчайших мышцах глаза. Хорошо подготовленный, с тонкими навыками турецкий хирург использовал весь свой опыт для того, чтобы таким образом изуродовать армянскую девочку. Занимался он этой сложной операцией тогда, когда тысячи турецких солдат гибли в лазаретах от ранений, полученных в боях за свою родину, и от недостатка хиругической помощи”.
Такое проявление сконцентрированной веками ненависти, обращенное в профессиональный садизм, не может рассматриваться вне контекста социальной системы, в которой такая ненависть вынашивалась и вызревала для такого недостойного звания человека вознаграждения в подходящий момент. Данные из повествования д-ра Элиотт и ее комментарии подтверждают это умозаключение, высвечивая природу и размах геноцида армян в Османской империи во время Первой мировой войны.

Между геноцидом армян в Османской империи и уничтожением евреев, славян и цыган нацистами в ходе Второй мировой войны имеются разительные сходства в поведении исполнителей. В этом смысле геноцид армян может рассматриваться как прецедент для последовавшего нацистского проекта. Трудно оспорить, что геноцид армян в некоторых аспектах непосредственно повлиял, если не сказать стимулировал уничтожение евреев, славян, цыган и представителей других народов нацистами.
Наиболее значимыми из этих сходств являются эпизоды с экспериментами над людьми, использованными в качестве подопытных кроликов для получения сыворотки антидота против тифа. Более того, страх перед эпидемией тифа вызвал сходные патерны поведения у османских и нацистских органов здравоохранения. Роберт Джей Лифтон, ссылаясь на общее в поведении нацистских врачей, отмечает "экстенсивный садизм”, который присутствовал в общей схеме "массового убийства”. Хитрое изобретение, замаскированное под процедуру "дезинфекции”, но причинявшее мгновенную смерть младенцам, жертвам геноцида в Трабзоне, угнетает своей прототипичностью нацистских газовых камер. Точно так же, если не более, важно то обстоятельство, что и турецкие, и нацистские врачи не только отождествляли себя с исполнителями, но сами выступали в роли функционеров и лидеров монолитной политической партии, контролировавшей государство. В источниках о геноциде армян нет недостатка в наративах о турецких врачах, которые, рискуя собственной жизнью, укрывали своих армянских коллег или депортантов. Но в той среде, в которой они работали, такое поведение было отклонением от превалирующих норм. Мужественные откровения двух турецких хирургов, сделанные ими в первые месяцы перемирия, о том, как молодых армян использовали в качестве подопытных кроликов, а также скоротечность, с которой турецкие националисты закрыли тему, хорошо иллюстрирует эту среду.
Турецкие врачи и хирурги в той мере, в которой они были вовлечены в процесс достижения целевых установок партии Иттихад, без колебаний становились слугами этой партии. Их мало беспокоила чрезвычайная ситуация войны, даже наоборот, глобальная война, в которую ввергла Турцию партия Иттихад, вдохновляла их своими новыми возможностями. Такая вовлеченность не была лишена грубого оппортунизма и той меры фанатизма, которая служила им суррогатом для того, что Ницше называл "утонченной жестокостью”, для искусства и науки лечения. Клятву Гиппократа они без зазрения совести могли выбросить на свалку за ненадобностью. Еще одно явление, в котором обнаруживаются значительные сходства между геноцидом армян во время Первой мировой войны и уничтожением ервеев, славян и цыган во время Второй: уничтожение армян-медиков имело тяжелые последствия как для самих турецких военных, так и для турок из гражданского населения, которые во время войны гибли в том числе от нехватки медицинской помощи. Как писал один швейцарский летописец войны: "Армянские военврачи, которые не покладая рук днем и ночью трудились в лазаретах Османской империи над спасением турецких жизней, были ликвидированы”. В данную категорию был включен и обслуживающий медицинский персонал армянского происхождения. Класс армянских медицинских работников Османской империи понес невосполнимые потери, сопоставимые с потерями самого армянского народа. Многие из них бесследно исчезли, иные пали жертвами эпидемий или на поле боя. Но о тех из них, которые были убиты в резне, часто не без участия их турецких коллег, армянские источники представляют такую статистику: достоверно известны факты о преднамеренном уничтожении 67 врачей и хирургов, 54 фармацевтов, 10 дантистов и 7 медицинских студентов. Такое уничтожение представителей медицинского класса армян было не последним фактором, предопределившим ужасающие условия антисанитарии, отсутствия необходимой первой медицинской помощи, в которых пребывали турецкие войска в окопах Первой мировой войны, условия, немыслимые для германской армии.
Даже в агонии поражения в войне маховик бойни армян не прекращал своего вращения, словно регистрируя уровень фрустрации младотурецких извергов от незавершенного дела. Так, д-р Шакир (на снимке), предчувствуя неминуемое поражение, через американского консула в Эрзруме, Стэплтона, передал командующему российскими войсками, которые вот-вот дожны были взять город, что "если с головы хоть одного турка падет волос, то в ответ будет уничтожено все, что осталось от армянской нации”. Шакир добавил: "Архиважно, чтобы от Стамбула до Индии и Китая установилось единое мусульманское население с Сирией в качестве связующего звена между магометанскими народами Азии и Африки. Этот обширный проект будет исполнен благодаря научному гению и организационным талантам германцев и несгибаемой руке турок”.

* * *

Тот факт, что ни один из врачей и медицинских работников Османской империи, вовлеченных в геноцид армянского народа, не получил соответствующего наказания — только некоторые были привлечены как проформа к уголовному преследованию с обвинениями без наказания, — поучительный пример того, как правосудие и власть в Турции действовали рука об руку. Тщательные подготовительные работы, предпринятые победоносными союзниками для проведения трибунала, призванного "осудить военных преступников, обвиняемых в резне”, оказались тщетными. Деятельность турецких полевых военных судов была остановлена, а затем и отменена с приходом к власти Мустафы Кемаля. Воспользовавшись разногласиями между Союзниками, ослабленными в мировой войне, и внутриполитическим кризисом, Ататюрк в итоге смог навязать им свою волю в 1923 году с подписанием Лозаннских соглашений, о которых Уинстон Черчилль со свойственным ему сарказмом сказал: "история будет тщетно искать слово Армения”.

Подготовила
Елена Шуваева-Петросян

Газета "Новое Время"    

ИСТОЧНИК:

Категория: Это было... | Просмотров: 839 | Добавил: ANA | Рейтинг: 5.0/1
Share |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
АРМЯНСКИЙ ХЛЕБ

Календарь
«  Апрель 2011  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
252627282930

Поиск

АРМ.КЛАВИАТУРА

АРМ.ФИЛЬМЫ ОНЛАЙН

АРМЯНСКАЯ КУХНЯ

Читаем

Скачай книгу

ПРИГЛАШАЮ ПОСЕТИТЬ
Welcome on MerHayrenik.narod.ru: music, video, lyrics with chords, arts, history, literature, news, humor and more!






Архив записей

Copyright MyCorp © 2024 Бесплатный хостинг uCoz