Наш постоянный автор, ереванец Рафаэль АКОПДЖАНЯН, уже почти 20 лет проживающий в США, в свою, выпущенную недавно, книгу "Путешествия армян” включил эссе о малоизвестных фактах и роли армян в США и других странах. Его "взгляд издалека” на судьбу собственного народа, на диаспору очень своеобразен, и читатели "НВ” не раз в этом убеждались. Эссе и путевые заметки Рафаэля Акопджаняна не только интересны, но и весьма познавательны.

Предлагаемое ниже эссе "Город аркад” посвящено армянам Польши, в частности начинается оно со встречи с выдающимся кинорежиссером Ежи Кавалеровичем, чье 90-летие со дня рождения и пятилетие смерти отмечается в этом году. "И вот мы приехали в опекаемый Господом, богохранимый столичный город Львов, где находятся престолы трех архиепископов: польского, русского и армянского”.
Симеон Лехаци (1584-?).

Среди бесконечных странствий армян есть и такой маршрут: от польского города Кросно, где воздвигнут первый в мире памятник аптекарю, армянину по происхождению, Игнацию Лукасевичу (Гукасяну), и до авиньонского памятника Ованесу Алтуняну, который завез во Францию шелковичного червя. Можно выбрать и обратную дорогу: от французского кинорежиссера Анри Верноя к польскому — Ежи Кавалеровичу. И тут, направляясь от одного соотечественника — к другому, не ошибемся в азимуте.
— "Что слышно в Армении?” — фразой Генрика Сенкевича из романа "Камо грядеши” встретил меня знаменитый мэтр на пороге своей просторной вилянувской квартиры в мае 1991 г.
За чашкой кофе, который в Варшаве отличается особливым душистым ароматом, мы разговорились о Сергее Параджанове, умершем за год до этой встречи. Пан Ежи неожиданно вскочил, почти бегом направился в соседнюю комнату и вернулся с роскошным халатом:
— Этот халат подарил мне Параджанов. За "Фараона”, — и добавил, — по внешности — я самый настоящий армянин, с характерным армянским носом, но по своей ментальности поляк!
— Поляк армянской закалки! Так отзываются о Вас мои польские друзья.
Кавалерович раскатисто расхохотался, в задумчивости поиграв своей массивной челюстью, признался, что, приступая к экранизации романа Болеслава Пруса "Фараон”, не переставая думал о родине предков — Армении.
— У нас дома долго хранился в рамке лист пожелтевшей бумаги с армянским текстом, — доверительно сказал пан Ежи, — три поколения нашей семьи считали, что эта важная молитва, некогда спасшая нашего далекого предка. Как-то я попросил знакомого армянина, который читал по-армянски, перевести текст. Оказалось, то, что мы принимали за молитву, всего-навсего свидетельство о рождении моего прадеда, выданное армянским священником в Тернополе, а мне с детства этот лист казался страницей из магической рукописи.
— Разве свидетельство о рождении вашего прадеда — не магическая страница?
— Вы правы, я как-то об этом не подумал. А есть ли такая армянская фамилия Кавалерян? — спросил он меня.
Я предположил, что, быть может, настоящая фамилия предков пана Ежи была Игитян. Игит — армянский вариант кавалера. Его седые брови на секунду взметнулись:
— Мне об этом говорили в Ереване. Нет, ничего похожего на Игитяна в нашей семье не вспоминали. Пусть вам не покажется странным, что приближаясь к своему семидесятилетию, я стал задумываться о своих предках.
Странным мне это никогда не казалось! На прощание Ежи Кавалерович сказал:
— Вообще-то в моих планах снять фильм о том, как армяне появились в Польше. Польский микробиолог Людвиг Гиршфельд очень точно определил судьбу любого эмигранта, любой национальности, любой волны, первой ли, второй ли, третьей ли: "На родине — и прошлое, и будущее, а в чужом краю — одно настоящее”.
Последний фильм Кавалеровича "Камо грядеши” в 2001 году (он снял его в свои 79 лет) я смотрел уже в Лос-Анджелесе. И когда актер Богуслав Линда, исполнявший роль Петрония, спрашивает Марка Виниция: "Что слышно в Армении?” — в его вопросе я уловил знакомые ностальгические интонации пана Ежи.
...Первые упоминания об армянах в Польше относятся к XI веку. А уже польский король Казимир III — тот, который получил в наследство "деревянную страну, а оставил потомкам — каменную”, за что и был прозван Великим, — даровал армянам в 1344 г. особое самоуправление. Благодарные армяне верой и правдой служили польскому престолу. Два армянских полка храбро сражались в битве при Грюнвальде (15 июня 1410 г.). Об этом сообщает великий магистр Тевтонского ордена Генрих фон Плауэн. В XVI веке в Польше армяне по числу жителей считались третьими, после поляков и русинов. Сигизмунд III в 1519 г. утвердил "Судебник” Мхитара Гоша для руководства при разбирательстве судебных тяжб между армянами. (Мне больше всего по душе следующее наставление из этого "Судебника”: "Достойны уважения ремесленники, в большей мере — кузнецы, плотники, каменщики. Но более всего — писатели и врачи, так как именно они имеют попечение о людях”.) За неоценимую деятельность на благо Польского королевства Ян II Казимир в середине XVII века уравнял в сословных правах армян и поляков, а многие из армян в тот период стали потомственными дворянами. В благодарность за царственный жест армянская община преподнесла королю ковер, прошитый золотыми нитями. (Один такой ковер я видел в Тегеранском музее ковров. Ковры эти называются "Полонезами”.) А в баталии под Веной (12 сентября 1683 г.) в войсках польского короля Яна III Собесского насчитывалось пять тысяч армян. (Есть сведения, что Ян Собесский, венский герой, за верную службу армян направил письмо Его Святейшеству католикосу Егиаэару в Эчмиадзин, в котором делился планом освобождения Армении от турок.). Ну а Варшава с Эриванем "встретились” около 200 лет назад, в 1831 г., когда графу Эриванскому пожаловали еще один титул — светлейший князь Варшавский. Однако если Паскевич освободил армян от персидского плена, то Варшаву взял после подавления польского восстания...
На самой вершине польской литературы рядом с Адамом Мицкевичем сияет и имя Юлиуша Словацкого. Помимо всего прочего, его социальная драма "Серебряные сны Саломеи” признана апогеем польской драматургии. Впрочем, имя Саломея поэту было знакомо с самого раннего детства. Его мать — Саломея Янушевская, по словам современников, "женщина увлекательная по уму и живости воображения”, армянка по происхождению, родилась в Кременце, в котором армяне поселились еще в XIV веке. От своей матери поэт унаследовал не только огромные выразительные глаза, горячий темперамент, но и живой интерес к Востоку. Словацкий оказал большое влияние на развитие всей дальнейшей польской поэзии, так что можно считать, что польские поэты имеют легкий армянский акцент... Тадеуш Баронч, в чьих жилах бурлила армянская кровь, создал знаменитые скульптуры Яна III Собесского (во Львове, в настоящее время перенесен в Гданьск), Костюшко (Чикаго), Мицкевича (Трускавец, Карловы-Вары)... Имя крупнейшего польского художника, мэтра портрета, ректора краковской Академии изящных искусств, автора полотна "Крещение Армении” Теодора Аксентовича, армянина, родившегося в трансильванском Брошуве, носят улицы в Варшаве, Шечине и Кракове... Тема — Польша и армяне — обширная. Я же ограничусь одной Армянской улицей в небольшом городе.
Дело было в Москве. За завтраком в ресторане гостиницы "Будапешт” я загляделся на жгучую брюнетку. И когда она в ответ кокетливо улыбнулась, рискнул подойти к ней:
— Вы так похожи на Симону Синьоре. Но нет, по возрасту вы не можете быть ее дочерью? Наверно, внучатая племянница?
В ответ девушка рассмеялась:
— Не вы первый находите мое сходство с этой актрисой. Но я даже не француженка. Я — полька. Полька из небольшого городка Хелм. И через три часа возвращаюсь в Варшаву. Так что не теряйте зря время, в Москве достаточно других красивых девушек.
Узнав же, что я армянин, на секунду призадумалась, грациозно подперев левой рукой точеный подбородок, и певуче произнесла:
— Вам непременно надо поехать в Замосць и побывать на Армянской улице. Это недалеко от Хелма. Город знаменит еще и тем, что в Замосце родилась "кровавая Роза”, Роза Люксембург.
— В Замосце родился еще и Симеон Польский (Лехаци).
— А кто это такой?
— Армянин.
Через год, после интенсивной переписки, Данута встречала меня на платформе железнодорожного вокзала Люблин.
— Замосць — единственный город, не допустивший в семнадцатом веке вторжения шведов, — почти воздушный акцент Дануты не портил ее русский, только слегка, всего на одну шестнадцатую растягивал слова.
Героический город, основанный в 1580 г. в просторной долине реки Лобунька канцлером и коронным гетманом Замойским, от фамилии которого и происходит топоним, в течение десяти лет был построен по ренессансному проекту падуанца Бернардо Морандо. Ровесник "великого чужестранца в Испании” Эль Греко, Ян Замойский (1541-1605) — человек широко образованный, — он учился в университетах Сорбонны, Рима и Падуи. Государственный деятель, способствовавший коронации Сигизмунда III, задумал создать на самом востоке Польши духовный центр, отражающий интеллектуальные завоевания Возрождения, и в первую очередь — свободомыслие. 
В городе аркад — так еще называют Замосць — находится квадратная Большая рыночная площадь (100x100 метров), которую окружают красочные каменные дома со сводчатыми галереями. В этой "польской Падуе”, по замыслу основателя, должны были процветать культура и наука, искусство и ремесла.. Из Варшавы и Познани, Торуня и Калиша сюда съезжались ученые и умельцы, мудрецы и строители, философы и богословы... Из Львова и Галича, Луцка и Снятина пригласили армян и предоставили им для застройки престижную, левее барочной Ратуши, улицу. И вот уже свыше четырех столетий она называется Армянской. Местные армяне — купцы, оружейники, ювелиры — немало способствовали славе города. Занимались они и скотоводством, и коневодством. А уже через четыре года после основания города в 1584 г. в Замосце, в армянской семье Мартироса, переехавшего из крымской Кафы (Феодосии), родился Симеон Лехаци, Симеон Польский, автор "Путевых заметок”.
Данута подвела меня к дому N 26:
— На фронтоне этого здания сохранились ориентальные орнаменты, — вырывалось из ее нежных губ, — виноградная лоза, гранат, армянский знак вечности...
"Красивые дома, построенные на средства армян, — пишет краевед Анджей Кенджера, — привлекают взор богато украшенными фасадами, на которых можно увидеть сцены из Библии, фантастических драконов, восточные растительные орнаменты”.
Каждый из этих домов — по-польски Kamienice Ormeanskie — имеет не только уникальный экстерьер, но также и свой цвет. Один — золотистый, другой — голубой, третий — янтарный, четвертый — красный, пятый — зеленый... Что означают эти цвета, как они характеризовали хозяев, не знала не только Данута, не ведали об этом даже автохтоны-эрудиты.
— Вот это и есть Армянская улица! — торжествующе сказала Данута, ожидая моей бурной реакции.
Армянская улица в Замосце, население которого 70000 человек, давно потеряла свой армянский аромат, так же, как и в другом польском городе Леско, где случайно найденные при реставрации церкви фрески приписываются пришельцам из Армении. Да и Люблин уже не вспомнит места армянской церкви. И Краков не укажет точного адреса армянских домов. Но Замосць знаменит не только Армянской улицей. В Замосце были заложены первые в Европе учебный и зоологический сады. В этом романтичном городе зародился страстный роман Яна Собесского с француженкой Марией д’Аркиен...
— В этом городе мне всегда слышатся фуги Баха и "Времена года” Вивальди. Слышался даже при правлении коммунистов. Но, знаешь ли, этому городу подходит и "Литургия” Комитаса.
Данута, как она потом призналась мне, перечитала много книг об армянах, специально готовясь к моему приезду:
"Спустя тринадцать лет после основания города Ян Замойский, одержимый желанием превратить собственное детище в научную цитадель королевства, основывает здесь местную академию. Организовать работу академии он попросил Шимона Шимоновича, уже при жизни пользовавшегося европейской известностью. Выходец из львовской мещанской семьи, пишущий на польском и латинском, за поэтические достижения он получил из рук короля грамоту о присвоении ему дворянства. Шимон Шимонович — у которого были армянские корни, — сыграл немалую роль в культуре и литературе Польши. Он создал идиллию "Жницы”, которая, по словам Адама Мицкевича, самая правдивая и самая народная. Его прах покоится вдали от всех армянских земель, здесь, в Замосце, в коллегии Святого Томаша.
Я слушал ее, но думал о своем: надо же, в Польше не встречаются армяне с характерными окончаниями их фамилий на "ян”. Может, оттого, что в 1665 г. король Ян Казимир сравнял в сословных правах армян с поляками? Может, оттого, что многие армяне стали дворянами? Может, оттого, что среди армянских священников появились последователи католицизма? И опять вспомнились слова Ежи Кавалеровича:
— Главная причина ассимиляции армян в Польше, как мне видится, в предоставлении им самых широких прав и свобод.
Как-то, во время одного моего выступления по польскому телевидению я сказал, что хотел бы, чтобы Армения граничила с Польшей. Наверное, я был неправ!

На снимках: армянская церковь Львова; автор - Р.Акопджанян
(Публикуется с сокращениями)

http://www.nv.am/mir-i-mi/22224-gorod-arkad