Эскалация напряженности в Сирии грозит перерасти в еще более масштабный конфликт. Естественно, тревожит состояние нашей диаспоры, проживающей там в течение многих веков.

ПОТОК ЖЕЛАЮЩИХ ПЕРЕБРАТЬСЯ В АРМЕНИЮ УВЕЛИЧИВАЕТСЯ. В СМИ появилось много материалов об истории и проблемах армянской диаспоры Сирии. Упоминается обширная кампания по репатриации зарубежных армян, организованная правительством Сталина после Второй мировой войны, когда в Армению добровольно было переселено около 100 тысяч зарубежных армян, и этот процесс, несомненно, продолжился бы, но в 1948г. на теплоходе "Победа" сразу после высадки большой партии армянских репатриантов случился пожар. Переселенцы попали под подозрение НКВД как диверсанты, и советское правительство категорически запретило переселение зарубежных армян.

Об истории этой крупномасштабной операции, повлиявшей на жизнь Советской Армении, написано много - порой противоречивого и неточного. Отмечается, что многие переселенцы были арестованы НКВД и отправлены в ссылку, а остальные, оказавшись в неблагоприятных условиях, пожалели, что переехали в Армению. Солженицинская манера преувеличения и искажения событий, связанных с именем Сталина и его соратников, отнюдь не способствует выяснению исторической правды. Найти, где истина, а где вымысел в этой истории, сложно. Но в Армении до сих пор проживает немало участников тех далеких событий, которые могут рассказать, как все происходило на самом деле.

С одним из них мне удалось недавно поговорить. Это Месроп КАЗАРЯН, или попросту уста Месроп, уроженец армянонаселенного сирийского городка Кесаб. 14-летним подростком в 1947 году он вместе с семьей переехал в Советскую Армению.

БЕЛЫЙ КОРАБЛЬ НА РОДИНУ

История Месропа Казаряна, выходца из Кесаба

Город Кесаб, расположенный неподалеку от Аллепо, вблизи сирийско-турецкой границы, это курортное местечко в прохладном лесном предгорье, в низине - малообжитые средиземноморские пляжи. Армяне Кесаба - не беженцы, спасшиеся от Геноцида, а коренное население, проживающее здесь со времен Тиграна Великого.

Месроп Казарян родился в Кесабе в большой религиозной армянской семье, где уважали труд и не завидовали богатым. В один прекрасный день 1946г. пришло известие, взбудоражившее умы кесабских армян. Многие из них покинули веками обжитые дома, имущество, землю ради возможности переселиться на Родину.

- Желание жить в Армении было настолько велико, что никто даже и не задумывался над тем, что переезжает в страну, где правит диктаторский режим, - вспоминает уста Месроп.- Наоборот, СССР был страной-победительницей могучей Германии, и мы гордились тем, что Армения являлась ее частицей.

Сирия тогда была отсталой аграрной страной, а Советская Армения входила в состав огромного индустриального государства, разгромившего фашизм и завоевавшего половину Европы.

- У нас была земля, - продолжает уста Месроп, - она кормили нас, давала хлеб, оливковое масло… Излишки мы обменивали или продавали.

Началось с того, что в Кесабе сразу после войны появились представители Армянского общества репатриации и стали записывать желающих уехать в Армению за счет советского государства. Разрешалось брать с собой любое имущество, а по прибытии в Армению обещали дать землю и кредит под строительство дома. Но больше всего привлекало наличие рабочих мест, бесплатное медицинское обслуживание и образование. О таких преимуществах в Сирии можно было только мечтать. Отцу Месропа было 55 лет, матери - 51. Они нажили восьмерых детей, старшей было 22 года, она была замужем, а младшему брату исполнилось всего пять. Собственный дом, собственная земля, устоявшийся семейный быт и средний достаток - что еще надо семье, глава которой не склонен к рискованным авантюрам? Между тем ежедневно приходили известия о том, что все новые и новые семьи покидают родной Кесаб, переезжая в Армению. После долгих раздумий семья Казарянов приняла окончательное решение эмигрировать в Советский Союз.

- Авторитет советского государства тогда был очень высок, - вспоминает уста Месроп. - Мы и не слышали про репрессии и сталинские лагеря, да и кто об этом тогда что-нибудь знал? Мой старший брат состоял в дашнакцаканской партии, но это не помешало ему без страха отправиться в страну диктатора Сталина. Мы продали все, что смогли, хотя из-за низкого уровня жизни недвижимость в Сирии цены не имела. Набили сундуки мукой, сахаром и прочей непортящейся снедью, попрощались со всеми и выехали в Бейрут, где 7 июля 1947 года погрузились на советский пароход, который взял курс на Батуми. Выехала не вся семья, муж старшей сестры наотрез отказался переезжать, и она осталась с ним в Сирии.

Было жаркое лето, пассажиров на судне было много - все армяне из Египта, Ливана и Сирии. Мы спали прямо на палубах, но восторг от того, что плывем в Армению на белом пароходе перевешивал неудобства.

Через семь дней наш корабль бросил якорь в батумском порту. Нас поместили в карантинное помещение, вероятно, в закрытую на каникулы школу. Условия были неважные: кормили сырым черным хлебом, санитарное состояние было плохое, у нас завелись вши. Периодически работники НКВД кое-кого из прибывших вызывали на допрос, но потом они живыми и невредимыми возвращались обратно. Брата-дашнакцакана тоже вызвали. Вернувшись, он сказал, что добровольно отрекся от своей партии, подписав при этом соответствующие документы. Сейчас бесконечно пишут о том, что многих репатриантов арестовывали прямо в порту прибытия и отправляли в Сибирь. Лично я не припомню никого с нашего парохода, кто был бы арестован и отправлен в заключение. Да и какой был в этом смысл - везти людей из-за рубежа, чтобы отправить их в и без того переполненные лагеря. Скажу более, все наше имущество, включая золотые монеты, которые отец прятал за поясом, осталось неприкосновенным.

Наконец после 12-дневного пребывания в тяжелых условиях батумского изолятора нас посадили на поезд и привезли в Армению. Нашу семью поселили в селе Кохб Ноемберянского района. Нас подселили в дом, где уже жила местная семья, но власти в приказном порядке распорядились, чтобы они освободили для нас отдельную комнату и пригрозили, что если будут обижать и проявлять недовольство, то их сошлют в Сибирь. Думаю, не нужно объяснять, как опасливо косились на нас местные жители. Между тем наших детей и подростков определили в детсад и школу, а старшие стали работать в колхозе. Жизнь на новом месте потихоньку налаживалась.

По прошествии 5 лет, оставив родителей и младших в Ноемберяне, я и два моих брата приехали в Ереван, где государство выделило нам обещанную землю тогда еще за чертой столицы, в нынешнем Шаумяне. Место было пустынное, необжитое, но мы не тужили – земля-то была армянской, начали с энтузиазмом обустраиваться. На постройку дома получили, как и было обещано, ссуду, и вскоре вся семья с родителями переехала жить в Ереван, в собственный дом. По прошествии нескольких лет трудолюбивые репатрианты превратили бывший пустырь в уютный пригород Еревана с добротными домами и ухоженными садами.

В 18 лет я с радостью пошел в армию, которая смогла разгромить фашизм. Там я хорошо выучил русский язык, расширил свой кругозор. Потом я устроился рабочим в продуктовый магазин и научился класть кафель в квартирах. Это давало достаточный заработок. Я женился на дочери таких же репатриантов из Сирии, мы нажили 7 детей и полностью оправдали надежды Советского правительства по увеличению населения послевоенной Армении.

Не скажу, что жизнь "ахпаров" всегда была гладкой. Репатрианты воспринимались местными армянами неоднозначно, хотя многому местные жители научились у нас. Репатрианты внесли свежую струю в жизнь послевоенной Армении, обновили генетику. Но самое главное - власти всячески поощряли репатриантов, следили за тем, чтобы не начался обратный процесс.

- Когда я женился и пошли дети, мы жили по найму, и мне долго не давали квартиру, вероятно, ожидая мзды, - вспоминает уста Месроп. - Тогда я пригрозил, что уеду обратно в Сирию. Через неделю мне дали ордер. Трудности были. Но я никогда не слышал, чтобы отец сожалел, что приехал в Армению. И я не жалею. А проблемы вполне решаемы, но нужны терпимость и доброта, завершает свой рассказ уста Месроп.

Добавлю, что спустя 55 лет Месроп Казарян навестил городок Кесаб, где гостил у старшей сестры, которая осталась в Сирии и пожалела об этом. Он отыскал развалины отчего дома, сад и ореховое дерево, на которое лазил подростком, а вернувшись, сказал: "Хорошо, что мы переехали в Армению!" Сейчас эта фраза становится все более актуальной.

Тигран АРУТЮНЯН