От "НВ”. Вчера Генассамблея ООН приняла резолюцию по Сирии, призывающую президента Башара Асада уйти в отставку и решительно осуждающую нарушение прав человека его режимом, сообщает Agence France-Presse. За документ, подготовленный Лигой арабских государств при поддержке США и ряда стран ЕС, проголосовали 137 из 193 стран — участниц Генассамблеи.

Против — 12, еще 17 делегаций воздержались. В числе стран, проголосовавших против — Россия и Китай. Резолюция Генассамблеи, напомним, носит лишь рекомендательный характер. Однако западные и арабские источники пишут, что противники президента Асада получили "сильный моральный козырь” в борьбе с официальным Дамаском. В чем причина нынешнего противостояния в Сирии? А главное — вокруг нее? На этот вопрос отвечает статья видного российского эксперта.


Говорим - Сирия, подразумеваем - Иран

Весь мир говорит об арабской весне, и при этом как-то остается в тени Иран. О нем пишут, но в связи с возможным ударом по его атомным объектам. А на самом деле именно Иран находится в центре сирийской конфронтации. Против режима Башара Асада выступают три силы: Запад, Лига арабских государств и Турция. И у всех перед глазами Иран.

Почему лидеры Запада настаивают на уходе Асада? Потому что его уход — это конец режима. В Сирии не пройдет вариант Туниса и Египта, где генералы пришли к президенту и сказали: "Страна погибает, ты должен уйти” — и он уходит, но остается система, для спасения которой пожертвовали центральным персонажем. В Сирии смещение президента будет воспринято как фиаско алавитской власти. Это и нужно противникам Асада. Сама по себе его фигура малоинтересна противникам режима, главная "вина” которого — его особые отношения с Ираном. Сирия уже давно — партнер, или, как многие говорят, клиент Ирана, который целеустремленно идет по пути создания условий для производства атомного оружия. Но создать условия — еще не означает, что надо непременно произвести бомбу. Не думаю, что Тегеран намерен бросить атомную бомбу на Израиль, хотя бы потому, что знает: в тот самый момент, когда ее только соберутся прикреплять к ракете, Израиль нанесет превентивный удар — и все полетит к чертям. Скорее, Иран хочет достичь состояния пятиминутной готовности, чтобы все видели: осталось сделать один шаг, имейте это в виду. Такое превращение Ирана в "практически ядерную державу” было бы с восторгом встречено и иранским населением, в глазах которого ядерная программа благодаря усилиям Хаменеи и Ахмадинежада стала своего рода "национальной идеей”.
Беда в другом: евреи вряд ли поверят, что Иран остановится в одном шаге от реального производства бомбы. И давление народа на правительство может быть столь велико, что когда иранцы пересекут "красную черту” по пути от 20% до 90% урана, у Израиля не останется выбора, кроме удара по иранским ядерным объектам. Так может начаться война, в нее несомненно будут втянуты и США, а отсюда недалеко и до "войны цивилизаций”, которая может принести немало бед многим странам, включая и Россию.
Но сменить режим в Тегеране американцам не под силу, он покрепче, чем Саддам, Каддафи и Асад вместе взятые. Значит, надо ослабить его до такой степени, чтобы иранские лидеры убедились: игра не стоит свеч, пора пойти навстречу мировому сообществу и реально убедить его в том, что их программа носит мирный характер. Отсюда — попытки изолировать Иран, лишить его союзников. То есть единственного союзника во всем регионе — Сирии. Политический дух у них общий: антиамериканизм, антисионизм, поддержка палестинских требований. Возникла иранско-сирийская ось, через Сирию Иран снабжает и вооружает такие организации, как "Хезболла” и ХАМАС — непримиримых врагов Израиля, а следовательно, и США. Избавиться от режима Асада означает для Вашингтона перекрыть пути снабжения арабских экстремистских группировок.

Кто придет на смену Асаду?

Скорее всего, его сменят "Братья-мусульмане”. Отсюда и двусмысленность отношения Израиля к событиям в Сирии. С одной стороны, заманчиво ослабить "Хезболла” и ХАМАС, лишить их иранских покровителей и иранских ракет. С другой — "лучше дьявол, которого знаешь, чем дьявол, которого не знаешь”. На израильско-сирийской границе десятки лет не слышно выстрелов, а суннитские экстремисты, если они захватят власть в Дамаске, могут попытаться перевести незатухающие противоречия в русло "народной войны”. Волна исламизма уже захлестнула арабский мир, везде на выборах побеждают исламисты, они же без всяких выборов начинают брать верх и в оставшейся, по существу, без реальной власти Ливии. Если сюда добавится еще и Сирия, то изменится вся ситуация в регионе. Израилю непонятно, что лучше, что хуже.
И все же, судя по тому, как ведет себя западная дипломатия, верх берут соображения, связанные с задачей устранения нынешнего сирийского режима, изоляцией Ирана. Это полностью соответствует и целям Лиги арабских государств. Точнее — двух стран, играющих в ней первую скрипку, — Саудовской Аравии и Катара. Особенно активно действует Катар, сыгравший ведущую роль в оказании помощи ливийским повстанцам в прошлом году. Здесь мы подходим к вопросу конфронтации между суннитскими арабскими странами региона Персидского залива, а также Иорданией, с одной стороны, и шиитским Ираном — с другой. Опять же дело здесь не столько в тысячелетних разногласиях между двумя толками ислама, сколько в политике. Когда иорданский король Абдалла несколько лет тому назад с тревогой говорил о "шиитском полумесяце”, он имел в виду, конечно, не угрозу "шиитизации” суннитских стран; это нереально — сунниты не станут шиитами. Король помнил о призывах лидера исламской революции в Иране аятоллы Хомейни к тому, чтобы повсюду свергнуть "нечестивых правителей” мусульманских стран. Хомейни, кстати, никогда не подчеркивал шиитский характер иранской революции, он всегда делал упор на ее общеисламском содержании, и в этом-то и была угроза иранской революционной экспансии для монархов и президентов арабских государств.
Многие не понимают — зачем нужно было Ахмадинежаду говорить, что Израиль будет стерт с карты мира, повторять абсурдные и гнусные утверждения насчет холокоста? Кто его дергал за язык? Эти разглагольствования были рассчитаны не столько на иранцев, сколько на арабов. Завоевать "арабскую улицу”, расположить к себе арабов, по существу, лишенных собственного лидерства после ухода таких фигур, как Насер, иорданский король Хусейн, Хафез Асад, Арафат, — вот задача, которую поставил перед собой Ахмадинежад. И он ее выполнил. Настоящий подвиг, беспрецедентный в истории Ирана: это персидское и шиитское государство, преодолев историческую неприязнь между арабами и персами, между суннитами и шиитами, смогло стать лидером того, что принято называть арабским сопротивлением империализму и сионизму. Ахмадинежад добился того, что не получилось у Саддама Хусейна, — превратить свою страну в авангард "революционного Арабского Востока”.
Это и сделало Иран главным врагом Саудовской Аравии, равно как и малых стран Персидского залива, а заодно и Иордании. На словах все они противостоят Израилю, мечтают об освобождении Палестины. На деле такие настроения присущи "арабской улице”, а руководители этих государств нисколько не опасаются Израиля. Для них враг — это Иран, несущий "революционную заразу”. И устранение режима Асада необходимо им как важный фактор ослабления Ирана, подрыва иранского влияния на Арабском Востоке.

Неясность исхода

И — наконец — Турция. До последнего времени она рассматривалась в исламском мире как аутсайдер, принадлежащий больше к Европе, чем к мусульманскому сообществу. Все изменилось после прихода к власти Эрдогана. Процветающая, набирающая силу Турция уверенным шагом вступает на ближневосточную арену, завоевывая все больше симпатий в первую очередь благодаря тому, что ее возглавляют исламисты, пусть и умеренные. Включившись в борьбу за региональную гегемонию, твердо встав на сторону палестинцев — и ради этого демонстративно ухудшив свои отношения с Израилем, — Турция намерена стать региональным тяжеловесом. А для этого надо отобрать у Ирана знамя лидера и авангарда "арабского сопротивления”. Логичный шаг в данном направлении — ослабить главного соперника, Иран, путем перевода его основного партнера, Сирии, в свою орбиту. А этого можно добиться только сменой нынешнего сирийского режима. Отсюда — столь удививший многих поворот Турции от традиционной дружбы с Сирией к резко враждебной позиции в отношении правящего в Дамаске режима. Нельзя забывать при этом, что турки — сунниты и Анкара не без основания рассчитывает на то, что с новой суннитской властью в Сирии ей будет гораздо легче найти общий язык, чем шиитскому Ирану.
Исходя из всего этого, надо полагать, что "тройственный союз” против Башара Асада будет наращивать усилия для оказания содействия сирийской оппозиции. Но добиться победы повстанцев не так легко: 300-тысячная армия Асада, вооруженная с головы до ног, — это слишком крепкий орешек для примерно 20-тысячной Свободной сирийской армии, которая в отличие от ливийских повстанцев не обладает плацдармом, "освобожденной территорией”. У нее нет своего Бенгази, от которого можно было бы начать марш на столицу. Нет и образованной по мандату ООН "бесполетной зоны” — хотя бы по той причине, что Асад не намерен "подставиться”, пуская в ход свою авиацию, как это по недомыслию делал Каддафи. Правда, можно ожидать попыток создания некоей "гуманитарной зоны” для оказавшегося под перекрестным огнем населения, а уже для ее защиты можно было бы в обход ООН создать что-то вроде "бесполетной зоны”, что позволило бы западным державам все же пустить в ход свою авиацию. Это уже было бы началом интервенции. Но даже в таком случае исход конфронтации был бы неясен — ведь главный, а может быть, единственный путь Башара Асада к спасению своей власти заключается в попытке расколоть оппозицию, вытянуть из нее те, пусть даже и недовольные его правлением слои, которые с растущим ужасом убеждаются в том, что бескомпромиссная война не на жизнь, а на смерть приведет Сирию к тяжелейшему кровопролитию и национальной катастрофе.
Георгий МИРСКИЙ,
главный научный сотрудник Института
мировой экономики и международных
отношений (Москва)

http://www.nv.am/index.php?option=com_content&view=article&id=18021:2012-02-21-08-12-54&catid=4:2009-06-06-11-23-02&Itemid=7