|
ЧАСТЬ II
ХЮРРИЙЕТ (СВОБОДА)(1) 1908 – 1918
Фатих Султан Мехмет, завоевавший Малую Азию, вонзил свой кровавый ятаган в сердце Византийской империи, завладев Константинополем. Подняв победное знамя турецкой великой державы, достигнув вершин славы и роскоши, правительство империи не смогло понять, что фундамент нового государства заложен на живописной, но рыхлой земле Мармары, доставшейся в наследство от прежней империи. Наследники трона могущественного султана Мехмета, сторонники политики огня и меча, веками вели развратную и разгульную жизнь за счёт несметных богатств, похищенных у порабощённых ими народов. Самым кровожадным из них был султан Абдул-Гамид, превзошедший своей жестокостью Нерона и Соломона. В 1908 году турки, решившие разделить Малую Азию, один из
(1) Хюррийет – свобода (тур. hürriyet)
самых красивых уголков планеты, организовали военный переворот в Салониках, и, двинувшись в Константинополь, свергли с престола кровавого зверя и провозгласили «хюррийет», лелея мечту сохранить целостность стоящей на краю гибели Османской империи.
Представлявшие младотурков бывшие члены партии «Иттиат» словно попугаи повторяли три главных лозунга Великой французской революции – свобода, равенство и справедливость. Провозглашением нового порядка они желали околдовать мусульманские и немусульманские народы, стонущие под кровавым игом. Они хотели, с одной стороны, пустить пыль в глаза западных государств, а с другой – усыпить бдительность угнетённых народов, подданных Османской империи.
Ещё в 1909 году, после восстания в Салониках и резни в Адане, стали видны истинные намерения партии «Иттиат», предвещавшие ужасы армянской трагедии. Не заметить, не ощутить, что грядёт великая катастрофа, мог только политический слепец.
Сознательное армянское крестьянство, закалённое в горне освободительной борьбы и вкусившее горечь и ужасы бесконечных погромов 1895 – 1896 годов, вспоминая и применяя печальные уроки прошлого, прибегало к проверенным средствам самозащиты, сплачиваясь и противостоя свирепому урагану судьбы.
Кровожадные националисты «Иттиата», заметив, что при конституционном, хоть и фальшивом, но дающем временную свободу порядке армянский народ, благодаря своему трудолюбию и природной творческой одарённости, добьётся завидных успехов в области науки и экономики, решили полностью уничтожить его, стереть всякое упоминание об армянах с карты Малой Азии. Чтобы привести этот дьявольский план в исполнение, они ждали лишь подходящего момента.
В 1913 году после поражения в Балканской войне младотурецкое правительство по распоряжению европейских государств обязалось пригласить в Турцию Гофа и Вестененка для проведения реформ в нижних провинциях Армении.
Турецкий затяжной дипломатический маневр с уточнением границ полномочий посланцев-реформаторов закончился в пользу заговора «Иттиата». Наступила Мировая война 1914 года...
Иттиатская Турция, идя рука об руку с германским империализмом, пренебрегая критикой ряда европейских государств, изливала пламя ненависти на безоружный и беззащитный армянский народ. Первый смертоносный сигнал, известивший о начале геноцида, был дан 11 – 24 апреля 1915 года, когда по приказу иттиатских гиен за одну ночь в Константинополе были арестованы более 400 представителей интеллигенции.
Второй колокол трагедии прозвучал 15 июня 1915 года с источающих яд стамбульских высот, когда на площади Баязит были повешены двадцать членов партии «Гнчак», двадцать армянских мучеников, величайших сынов нации.
Злодейское правительство «Иттиата» обезглавило армянскую нацию, лишив её лучших представителей интеллигенции. После этого оно забрало в армию всех армян мужского пола в возрасте от 18 до 45 лет. Оставшиеся без защиты старики, дети, женщины и девушки превратились в беспомощное стадо. Тогда изверги начали приводить в исполнение свой адский план по уничтожению армян. Бесчисленные колонны армянских изгнанников под кнутом жестоких турецких жандармов шли на бойню.
Воды Евфрата и Тигра, Сихуна и Джихуна, Алиса и Сагаряна окрасились в красный цвет от пролитой армянской крови, поля и ущелья Армении и пустыни Междуречья покрылись сотнями тысяч растерзанных тел. Было изгнано с насиженных мест и уничтожено всё многочисленное армянское население губернии Себастия. Вскоре очередь дошла и до села Гемерек и его окрестностей.
ВЫСЕЛЕНИЕ ИЗ ГЕМЕРЕКА
После победы в сражении с Мерали в 1895 году в Гемереке началась мирная, цветущая и плодотворная жизнь. Османская «куцая» конституция дала гемерекцам возможность развиваться. Действительно, в годы, когда действовала конституция, Гемерек чудесным образом пробудился. Молодое поколение, вдохновлённое идеями свободы и патриотизма, ликовало. Молодежь поступала в высшие учебные заведения Таласа, учебные заведения при монастыре Святого Карапета в Кесарии и Себастии и в американские колледжи Марзвана. В этих заведениях обучалось более 70 студентов.
Восхитительный подъём в жизни Гемерека вызывал зависть младотурков, ненавидевших армян. После оборонительного сражения 1895 года турецкое правительство усилило надзор как над Зейтуном, так и над Гемереком, и ждало подходящего случая, чтобы разрушить этот образцовый очаг трудолюбия и созидания. И печальный повод не заставил себя ждать…
Прикрываясь мировой войной, разнузданная и жестокая толпа иттиатских людоедов, искоренив армянскую интеллигенцию Константинополя и уничтожив более полутора миллионов армян в провинциях империи, вонзила свой кровавый ятаган в сердце процветающего и миролюбивого народа Гемерека и окрестных селений.
Стремясь обессилить непокорное и свободолюбивое население Гемерека, партия «Иттиат» забрала в армию всех мужчин от 20 до 40 лет, отправив их в другие губернии, вследствие чего Гемерек остался безоружным и незащищённым.
Затем в тюрьмы были брошены 800 видных представителей армянской сельской аристократии, среди которых следует упомянуть Арутюна Тилкияна, Петроса Царукяна (Каказяна), Игнатиоса Пюскюляна, Арутюна Галайчяна, Киракоса Годжаяна и других.
В тюрьме они подверглись неслыханным истязаниям, после чего под охраной из 800 солдат и множества башибузуков(1), под предлогом призыва в армию, были переведены в Шаргышлы, а оттуда – согнаны в Себастию и зверски убиты под Ени Ханом. С той же жестокостью были растерзаны крестьяне Чепни, Бурхана, Карагёла и других сёл. Орудия казни были варварскими – топор, булава, кол. Пули убийцы берегли, и можно представить себе, какие мучения испытывали несчастные жертвы в руках кровожадных палачей.
Гемерекский район был превращён в огромную бойню. Гемерек и окрестности стали печальными очевидцами мученической смерти лучших представителей армянской интеллигенции и армянского народа. Туда сгоняли людей из Константинополя, Измита, Йозгата, Кесарии и других мест, и, продержав некоторое время в заключении, толпами вели убивать. Какие ужасные зрелища вынужден был видеть обессиленный и несчастный Гемерек! Горы Сельджук, Шемен и Кызшар и их ущелья стали безмолвными свидетелями страшных мучений и смерти армян.
Я был очевидцем одного из этих жутких кровавых действ, которое адским пламенем выжжено в моей памяти.
Будучи еще 18-летним юношей, благодаря одному турку, я избежал высылки и смерти, повязав на голову белую чалму. Но на каждом шагу видя ужасные картины резни и расправы, учиненной над моим народом, я с трудом сдерживал безграничную скорбь и ярость, бушевавшие во мне.
Однажды, услыхав, что из Кесарии на бойню отправили новую группу армян, я не смог удержаться и решил пойти и увидеться с ними, услышать их последнее слово, узнать, могу ли я быть им чем-нибудь полезен.
Под видом отуреченного армянина я сблизился с полицейскими. Вечером я пригласил их на роскошный пир и, хорошо напоив, попросил разрешения увидеться с арестованными, чтобы поразвлечься. Пьяные полицейские отпустили меня, и я вошёл в тюрьму.
Увиденное мною трудно описать словами... Неожиданно я повстречался с группой интеллигенции из Кесарии. Я был потрясён до глубины души, когда нашёл в этой группе заслуженного директора колледжа при кесарском монастыре Святого Карапета таласца Григора Алджичяна, учителя армянского языка из американского колледжа Таласа Хорена-эфенди, адвоката Ерванда-эфенди и других.
(1) Башибузук - (от турецкого «başı bozuk» - изначально «сорвиголова» (baş – «голова», bozuk – «испорченный», «бешеный»): 1) (ист.) солдат нерегулярной конницы в Турции в ХVIII-ХIХ вв. 2) (в переносном смысле) - грубый, необузданный человек; разбойник, головорез.
Войдя внутрь, я спрятал в карман белую чалму, которая свидетельствовала о принятии мной ислама. Я обнял своего несчастного директора и, рыдая, стал целовать его руки. Я не мог найти ни одного подходящего слова. Наконец директор взял меня за руки и серьёзным тоном, проговаривая каждое слово, сказал мне:
– Абраам, сынок, успокойся и не плачь. Единственное, о чём я прошу тебя, моё любимое дитя, и людей, переживших эту резню – будьте мужественны и постарайтесь возродить свободу Армении в память о наших мучениях и пролитой нами крови. Если вы не сделаете этого, то судьба нашего народа всегда будет такой же тяжёлой и трагической. Сын мой, пусть это будет наша и ваша месть. Я не хочу от тебя больше ничего. Вот моё последнее слово, вот мой завет.
Мое сердце разрывалось от того, что я был не в силах помочь моим учителям, спасти их от близкой мучительной смерти. Со слезами на глазах я в последний раз поцеловал их и, крепко сжимая кулаки и скрежеща зубами, расстался с дорогими мне людьми.
На рассвете 140 представителей интеллигенции были отведены через теснины Сельджука в ущелье Ин Оглу и там зверски убиты.
Число армян, убитых в районе Гемерека, достигло ста пятидесяти тысяч. Ущелья Сельджука и Шемена были покрыты телами убитых людей, а в воздухе в окрестностях Гемерека несколько месяцев стоял жуткий запах, источаемый разлагающимися трупами.
Ужас, не знающий жалости и пощады, распростёр свои драконьи крылья. Даже оставшиеся в живых люди предпочитали умереть. Гемерек и его окрестности опустели. Вслед за 18 – 40-летними очередь дошла и до тех, кому было меньше 18 лет. Изверги уводили незрелых юнцов, школьников, молоденьких девушек и разрывали их на части. Их мучили и насиловали, а их осквернённые ангельские тела сбрасывали со скал.
Среди уничтоженных палачами представителей интеллигенции были заслуженный учитель высшей школы при монастыре Святого Карапета Гарегин-эфенди Наапетян, Арташес Галайчян, Аршам Нагашян и многие другие.
А. Арабян, один из товарищей из боевой группы «Алис», рассказавший о событиях, которые были нам неизвестны.
МИКАЭЛ ДЁРТЁЛЯН
В армянской революционной истории есть яркие героические эпизоды, рождённые отвагой и самоотверженностью людей, храбростью своей превзошедших легендарного Ахиллеса. Одним из таких настоящих героев был Микаэл Дёртёлян. Поскольку его революционно-освободительная деятельность связана с историей борьбы армянских крестьян Гемерека и окрестных сёл, мы чувствуем себя обвязанными рассказать в своей книге об этом поистине чудесном человеке.
Микаэл Дёртёлян был одним из бойцов, принадлежавших к классу таких героев-революционеров, как Жирайр, Челло, Парамаз и Азат Востаник.
Ещё до выселения и истребления армян Гемерека и его окрестностей, он был направлен в этот район с революционной миссией, и вёл там пропаганду, агитируя людей обороняться, и тем самым сыграл значимую роль в деле спасения чести и жизни армян этой области. Чтобы показать значимость его дела, достаточно описать следующий героический эпизод.
Варварское иттиатское правительство, будучи хорошо осведомлённым об опасной организаторской деятельности Микаэла Дёртёляна, предпринимало меры по его устранению.
Однажды в ущелье, расположенном у подножия одного из восточных холмов Чата, Микаэл Дёртёлян и его друг Манук столкнулись с полицейскими-разведчиками, и между ними завязался ожесточённый бой. Полицейские, которые не смогли противостоять нашим храбрецам, убежали, а позже вернулись, приведя с собой толпу из 500 человек. Под покровом ночи нашим героям удалось спастись.
Второе грозное сражение с полицейскими и чернью, длившееся восемь часов, произошло в Куручае. Из этого боя наши герои вышли победителями. Отчаявшиеся полицейские под страхом смерти заставили армянских крестьян выступить в роли посредников. Крестьяне были вынуждены приблизиться к позициям наших героев, и один из них, чатец Артин-Хаджи Арутюнян, прокричал издалека:
– Микаэл, раньте нескольких из нас, чтобы и вам не пришлось сдаваться, и нас не считали вашими друзьями и не мучили.
– Мы не можем стрелять в армян, – ответили наши герои.
Положение было трагическим – полицейские вместе с чернью собрали чатцев в ущелье Куручая и грозились убить их всех до единого, если Микаэл и Манук не сдадутся, так как силой оружия подчинить их было невозможно.
Наши бойцы, ради спасения несчастных, беззащитных людей, согласились сдаться турецкому правительству при условии, что в Чат они войдут со своим оружием.
Через день богазлянский каймакам отправил скованных цепями наших непобедимых бойцов вместе с Мыко и Гаспаром в Анкару, где они были повешены. Герои приняли смерть во имя спокойствия беззащитного армянского народа и его победы в святом кровавом суде.
ВОССТАНИЕ В ДЕНДИЛЕ
Бурхан, Чепни, Карагёл и другие армянские сёла также подверглись резне и разрушениям. Исключение составили сёла Дендил, Бурын-Кышла и Чат, которые восстали и героически противостояли презренному врагу. Некоторые из бойцов мужественно пали в сражениях, но другим, всё же, удалось выжить и обрести свободу.
На расстоянии 25 километров от Гемерека, на северном берегу реки Алис, находилось армянское село Дендил, в котором проживало 4000 человек. Молодёжь села, наперекор самым строгим указам турецкого правительства, не ушла в армию и, как только начались убийства и погромы, собрала все свои силы и встала грудью на защиту села от грозящей беды.
День за днём положение становилось всё тяжелее. Пришедшие из соседних сёл чатцы, взяв с собой свое оружие, приютились в неприступных горах Ак-Дага. Бурхан, Чепни, Карагёл, Топадж, Каяпунар, Япалтун и Текмен были сожжены. Дендильцы, видя безвыходность ситуации, решили покинуть село и найти пристанище поблизости, в более безопасном месте.
За повстанцами последовало всё село: старики, юноши, дети – всего больше 4000 человек. С собой они взяли вдоволь продуктов. Многие юноши, избежавшие резни в Чепни, Бурхане и окрестных сёлах, также присоединились к ним.
Люди нашли безопасное и непреступное пристанище – огромную пещеру, расположенную в громадных скалах клинообразных гор. Группа, состоявшая из бойцов и простого народа, сначала остановилась у большого и чистого родника, который находился в 10 секундах ходьбы от пещеры. Однако когда турецкая армия вместе с многочисленным сбродом попыталась напасть на них, они оставили родник и приютились в пещере. Хотя эту громадную пещеру описать очень сложно, мы попытаемся сделать это хотя бы в двух словах.
Представьте себе огромную скалистую горную гряду. В одной из скал 500-метровой высоты открыт вход шириной в три или четыре метра, который ведет в пещеру. Остановитесь перед этим входом и осторожно посмотрите вниз. Внизу, у реки, вы заметите скалы высотой в 250 метров. Теперь поднимите голову и внимательно посмотрите вверх. Вы увидите лишь огромные клинообразные скалы. Поднимите голову ещё выше, пока не упадёт шапка, и посмотрите снова. Опять вы увидите лишь бесконечные грозные утёсы, но никогда ваши глаза не узрят их вершин, тонущих в глубине неба. Смотрящий с вершин этих скал никогда не сможет заметить вход в пещеру, о защите которой позаботился гениальнейший из мастеров – сама природа.
Войдите внутрь. Пройдя довольно большое расстояние по тёмным узким дорожкам, вы попадете в пещеру площадью 800 – 900 квадратных метров, от которой во все стороны отходят узкие, похожие на угрюмые лабиринты, проходы, где снуют пресмыкающиеся, летучие мыши и другая пещерная живность. Вот в такой доисторической пещере разместилось более 4000 беженцев, в большинстве своём жители Дендила.
Среди укрывшихся было 700 юношей, но оружие, к несчастью, имелось лишь у 200 из них. Еды было достаточно. Были среди них также двое специалистов по изготовлению бомб. Такому количеству людей не хватало лишь воды.
Правительство бросило против храбрых дендильцев 1300 солдат и толпу из 500 человек. На пещеру совершалось множество нападений, применялись самые различные средства. Однако всё было напрасно. Османская армия была вынуждена привезти пушки, которые разместили напротив пещеры, подвергнув её обстрелу. Родник был оцеплен, и доступ к воде был закрыт. Добыть воду иным образом не было возможности. Жажда достигла крайней степени. Любой ценой необходимо было раздобыть воду, от которой зависела жизнь четырёх тысяч человек.
Только кровавая армянская история знала столь страшную трагедию. Свора полицейских заняла позиции в окопах, вырытых со всех сторон животворного родника, и вела оттуда непрерывный огонь.
Наступила ночь, такая же тёмная, как души извергов. Добыть воду можно было лишь одним способом – пройти сквозь шквал огня. Сердца юных героев встрепенулись. Даже самый слабый обретает сверхчеловеческие возможности, когда смерть показывает свой свирепый оскал. Спасение было только в жестокой борьбе. И вот в пещере, освещённой тусклым светом факелов и свечей, сквозь плач и стенания прогремел голос:
—Братья, мы не достойны такой смерти. Выйдем на бой и принесём людям воду!
Мгновенно на зов откликнулись и вышли вперед более 150 храбрецов, вооруженных бомбами, саблями и другим оружием. К ним присоединилась группа бесстрашных женщин.
Картина перед выходом группы из пещеры была душераздирающей. Матери обнимали своих детей, и, громко рыдая, говорили им слова напутствия. Они сжимали руки друг друга с такой силой, как будто расставались навечно. Кто мог надеяться на то, что их родные, любимые, братья вернутся к ним, пройдя сквозь огонь? Но в потухших глазах у многих искрилось пламя воодушевления. Люди знали, что отчаянно и бесстрашно стучась в стальные двери невозможного, они смогут, наконец, их разрушить, и тогда для них засияют горизонты свободы.
И вот, словно бешеные тигры, наши храбрецы бросились из темноты к роднику.
Это было адское зрелище. Враги беспрестанно палили из своих пушек по пещере. Залпы орудий эхом отдавались в горах. Наши герои бросали по турецким позициям бомбы, которые среди скал были страшным оружием. Турецкие солдаты отступили от родника, и армянам удалось закрепиться там и до рассвета носить в пещеру воду. Но за этот бой обе стороны заплатили очень дорого. Армяне потеряли больше ста тридцати пяти человек.
Прошёл месяц. Народ снова погибал без воды. Единственным выходом было сдаться. Но люди не захотели пойти на этот унизительный, рабский шаг. Разорвав цепь окружения, они попытались взобраться на устремлённые в небо вершины Ак-Дага. Во время этого немыслимо тяжёлого прорыва часть людей попала в руки к врагу. Лишь девятнадцати храбрецам удалось добраться до вершины Ак-Дага и обняться с поднявшимися туда ранее отважными и непокорными чатцами.
Теперь перед ними открылся новый путь. Оторванные от родного очага, они стали бесстрашными горцами-мстителями. Избежав смерти, потеряв многих родных, с неуёмной скорбью в сердцах, они превратились в отчаянных воинов.
БОРЬБА ЖИТЕЛЕЙ СЕЛА КУМ-КУЮ
В то время, когда чатцы, покинув свое родное село, подобно орлам приютились на высоких вершинах Ак-Дага, в 70 километрах отсюда, в относящихся к провинции Йозгат сёлах Бурын Кышла, Эйлендже и Кум-Кую, в которых насчитывалось около 8000 жителей, крестьяне собрали всех мужчин, способных держать оружие. В качестве места, наиболее подходящего для обороны, было выбрано армянское село Кум-Кую. В начале июля 1915 года повстанцы вступили в сражение с регулярными турецкими войсками и бесчисленным сбродом. Целый месяц длились неравные яростные бои между жителями трех сёл и превосходящими их по численности вражескими силами. Наши герои были несгибаемы.
Убедившись в том, что подчинить и сломить группу армянских бойцов не удастся, турецкая военная власть отдала приказ привезти пушки и пулемёты. Градом пуль и ядер село Кум-Кую было разрушено до основания. Но не только село превратилось в горстку пепла – под огнём врага погибли и 8000 крестьян, укрывавшихся там.
Из восьми тысяч армян, проживавших в трёх селах, из окружения удалось вырваться лишь восьми храбрецам. Среди них были Хаджи-Бек Папазян из Бёгренка, Бениамин Епремян и Абисогом Аракелян из Эйлендже. Последний, прорвав оцепление, руководил сражением в Кум-Кую. Проведя жестокий бой, он героически погиб. А бесстрашный, сильный и статный Хаджи-Бек, которому тогда едва исполнилось 27 лет, прорвался сквозь окружение и с восемью товарищами присоединился к чатцам, вместе с которыми четыре года храбро воевал с вражескими ордами.
Хаджи-Бек Папазян из Бёгренка (Йозгат)
ВЫСЕЛЕНИЕ И ВОССТАНИЕ ЖИТЕЛЕЙ СЕЛА ЧАТ
Страшное, скорбное известие об ужасах армянской резни нарушило патриархальное спокойствие чатцев. Чат ждал вестей. Кто-то крикнул: «Едут турецкие полицейские!» Сельчане почувствовали, что безжалостная турецкая лапа, грозящая гонениями и погромами, тянется к их порогу. Естественно, чатцы не могли не ужаснуться, поскольку привыкли к своей полунезависимой жизни в горах, к своему мирному и кропотливому труду.
И вот семь полицейских на конях въехали в село и передали Акопу-Аге, одному из авторитетных сельчан, письмо от богазлянского каймакама следующего содержания:
30 апреля 1915 года
Многоуважаемому Акопу-Аге Демирчяну.
Село Чат, Йозгат.
Согласно указу Османского правительства Константинополя, Вы обязаны собрать всё имеющееся в селе оружие и сдать его правительству.
Извещаю Вас о том, что нет никакой причины для беспокойства, и усматривать в этом указе какую-либо угрозу не имеет смысла. Указ этот - простая административная мера, введенная с целью сохранения мира, спокойствия и безопасности в стране. Этот указ был доведён до сведения жителей городов и сёл всех губерний Османской Империи и в настоящее время строжайшим образом исполняется во всех уголках нашего государства.
Должен добавить, что люди, не сдавшие оружие сразу, будут казнены.
Учитывая это обстоятельство, Вы, как глава села, должны взять на себя ответственность за сбор всего оружия, имеющегося в Вашем селе.
Всё оружие, имеющееся в Вашем селе, должно быть сдано в течение двух дней.
Каймакам Богазляна
Кемаль-бей
После получения письма от каймакама на квартире учителя Петроса (известного партийного деятеля), сельским Советом было проведено собрание, на котором после высказывания всех «за» и «против» было принято решение обратиться к главе епархии, епископу Нерсесу Даниеляну. Ему было отправлено письмо следующего содержания:
Высокочтимому епископу Нерсесу Даниеляну,
Главе Йозгатской епархии
Святейший отец, мы вынуждены сообщить Вам об опасности, грозящей нашему селу. Ждём незамедлительного решения Вашего Святейшества.
Вчера в наше село явились семь полицейских и передали нам письмо от каймакама Кемаля-бея, который, ссылаясь на последний указ правительства, требует от нас в течение двух дней сдать всё имеющееся в селе оружие.
Согласно заверениям каймакама, этот указ был направлен во все провинции и губернии Турции. Все, кто осмелится не подчиниться и не сдаст оружие, будут казнены.
Итак, мы обращаемся к Вам за советом и хотим узнать Ваше мнение по поводу этого указа. С нетерпением ждём Вашего ответа.
Сельский Совет Чата
Председатель Манук Торосян
Старши секретарь Акоп Демирчян
Глава Йозгатской епархии епископ Нерсес Даниелян среди клерикалов-армян был личностью выдающейся и самоотверженной. Его жизнь была героической. Всей своей революционной сущностью сопротивлялся он турецкому гнету и суровому страху виселиц. Наделённый неугасимой любовью к народу духовный учитель, видя страдания армян, то пел подобно убитому горем соловью, то словно буревестник, кружил над своей измученной паствой и повсюду сеял семена национального самосознания и революции. Преданный нации, доблестный и дальновидный йозгатский епископ, знал, что армянский народ переживает страшнейший геноцид. Он прекрасно понимал, что сбор оружия был смертельным сигналом, частью подлого, зловещего заговора против народа, и, будучи мудрым пастырем, написал ответ следующего содержания.
Епископ Нерсес Даниелян
Возлюбленные сыны мои!
Я получил ваше письмо и спешу ответить. Положение Чата добавило горя моему сердцу и слёз глазам моим. Дети мои, я очень хорошо понимаю ваше состояние. Но что мы можем сделать, если это — горький рок нашего народа? Я проклинаю причины ваших бед и несчастий и прошу для вас утешения и помощи у Господа нашего Иисуса Христа.
Возлюбленные мои, будьте уверены – прекратится и эта буря. Будьте мужественны и не теряйте веру. Сдавайте своё оружие согласно указу, чтобы отдать дань уважения закону. С болью в сердце желаю вам терпения и сплоченности.
Молящийся за вас епископ Нерсес Даниелян
Ответ главы Йозгатской епархии взволновал село. Сдать оружие? Этот вопрос был центральным и самым острым. Был созван чрезвычайный совет, на котором было зачитано письмо главы епархии.
Пожилые люди были готовы последовать совету епископа, но представитель от молодёжи Аракел-Хаджи Аракелян вдруг вспыхнул:
– Нет, это ужасное, гибельное решение! Сдать оружие означает добровольно отправить всё наше село на закланье, подставив людей, словно стадо овец, под турецкий ятаган. Позвольте нам заняться решением этой проблемы. Неужели вы не видели и не слышали, каким неописуемым мучениям подвергали армян турецкие тираны?! Армяне внутренних губерний уничтожены, выгнаны из родных домов. Многие безжалостно убиты, повешены. Сотни тысяч людей, голодных и обессиленных, доживают последние мгновения своей жизни на дорогах, в ссылке. Картины злодеяний, сотворённых в Кесарии, Йозгате, Себастии и Гемереке всё еще стоят у нас перед глазами. Итак, в этот смертельный час единственной надеждой на спасение остаётся наше оружие. Нет, мы не можем сдать оружие!
Молодые чатцы, если вы хотите защитить жизнь и честь своих сестёр, тогда заявите о вашей позиции. Мы не должны сдавать оружие, а должны подняться на вершины наших неприступных гор, чтобы спасти свою жизнь и жизнь наших близких.
– Да! Да! – ответила вдохновлённая молодёжь. — Не сдадим оружие, закрепимся в горах! Или умрём с достоинством, или победим врага!
И собрание единогласно решило не разоружаться и предпринять меры, необходимые для обороны.
ТАБУР АГАСЫ КАСЫМ-БЕЙ
Сразу же после того, как молодёжь села ушла в горы, наступило время всеобщего кошмара. Табур Агасы Касым-бей с 400 конными полицейскими въехал в Чат, собрал старейшин села и строжайшим образом потребовал, чтобы они сдали спрятанное в селе оружие. Крестьяне все как один сказали, что оружия у них нет. Табур Агасы, рассерженный полученным ответом, который его не удовлетворил, собрал всех авторитетных лиц села, бросил их в тюрьму и подверг жестоким избиениям. Однако выбить у заключённых признание было невозможно.
В Чате жил один грек по имени Хаджи Сава-оглу Аврам. Он был одним из тех двенадцати греков, которые, благодаря гостеприимству и помощи односельчан, стали хозяевами домов и полей и достигли завидных успехов. Несмотря на это, неблагодарный Сава предал армян. Это коварное существо явилось в те тревожные дни к Касыму-бею и предоставило ему список видных лиц села, которые якобы были бунтарями и имели оружие. Согласно его показаниям, в качестве партийных начальников были повторно допрошены Акоп-Ага Демирчян, Манук Торосян, Петрос Вартапетян, Сетрак Кешишян, Никогос Вартапетян, Адам Демирчян, Григор Джидыян, Акоп-Ага Оксюзян, Трдат из Узунлу, Рубен Торосян и Хнканоц Кулаксызян.
Касыму-бею так и не удалось собрать оружие, которое он надеялся получить, потому что, несмотря на ужасные пытки и избиения, ни один сельчанин не сказал, где находится тайник.
Из видных лиц села как партийные начальники жутким истязаниям подверглись Гаспар Демирчян, Мисак-эфенди Гутнуян и Манук-Кехя Торосян. Неописуемыми были варварские пытки, применяемые турками в те дни.
Для того чтобы насытить свою злобу, Табур Агасы отправил в горы на разведку группу полицейских. Двое полицейских встретили приютившихся в горах Манука Позояна и Аракела-Хаджи Асатуряна, которые сначала сдались, а потом напали на них, отобрали оружие и, привязав их к лошадям, отправили Касыму-бею в качестве подарка-сюрприза.
Касым-бей, обезумев от необычности произошедшего и безрезультатного возвращения жандармов, обратился к каймакаму Богазляна с требованием срочно предоставить ему 200 полицейских.
Увеличив силы, Касым отправил скованных цепями 80 авторитетных сельчан в Богазлян, после чего полицейские-солдаты и толпа черни, численностью в несколько тысяч, прошли по домам и забрали не только уцелевших крестьян, но и их припасы – пшеницу, муку и прочее.
Село практически опустело. Отправленных в Богазлян людей перевели в йозгатскую тюрьму, откуда ночью, вместе с 400 йозгатцами, повели убивать. Находящийся в группе чатец Балтаджи, достав из кармана нож, перерезал веревки и освободил свои руки и руки 80 чатцев. Затем прибыл Осман-паша Теккеси, объединившийся с разношерстной толпой черни.
Чатцам удалось бежать, и из 80 человек убиты были только Аракел-Хаджи Асатурян и Манук- Кехя Торосян.
Весть об ужасах и несчастьях, постигших Чат, через армянских крестьян дошла до приютившихся в горах храбрецов. Их командир Адам Чавуш, приказал своим товарищам незамедлительно собрать всех беззащитных армян. Приказ Адама Чавуша был исполнен незамедлительно. В течение короткого времени повстанцы, собрав в горах, ущельях и других местах тысячи укрывавшихся там крестьян, взяли их под свою защиту. Командир боевой группы приказал укрыть освобождённых людей в неприступных горах и отправляться в Чат, чтобы помочь остальным крестьянам, которым грозила гибель.
РЕЗНЯ В АГЁРЕНЕ
Параллельно с рассказанными событиями в беззащитном Чате прогремел приказ о насильственном выселении. Палачи собрали караван из 1000 женщин, девушек и детей, которых стали гнать из села. Когда под надзором жандармов они дошли до Агёренского ущелья, послышался зловещий свист...
Мгновенно из-за гор, скал и из ущелий выбежали огромные толпы мусульманских крестьян, вооружённых топорами, серпами и кольями и, подобно голодным волкам, набросились на несчастных и беззащитных людей. Палачи сразу выбрали красивых женщин и увели их. Главарь варваров, звероподобный Хасан-бей, приказал всем раздеться и отдал команду на убийство…
В караване мучеников нашлись две героические женщины – сёстры Зардар Абешян и Баджи Хаджи-Мкрян, которые, проявив необычайное мужество, вырвали топор из рук палачей и погибли, убив двоих.
Сброд, более безжалостный, чем бешеные тигры, с неописуемой жестокостью растерзал всех армян. Агёренское ущелье было залито кровью невинных жертв.
Резня и грабеж прекратились. Хасан-бей сказал тридцати пяти армянским красавицам, что они должны стать турчанками, если хотят избежать мучительной смерти. Тридцать пять армянок мужественно отвергли предложение палача, предлагая немедленно расстрелять их. Среди них были семнадцатилетние девушки Гюлю Позоян и Казарян, Шнорик из Узунлу – общим числом ровно тридцать пять. Все старания переубедить их не принесли никакого результата. Обнажив грудь, женщины сами выстроились перед полицейскими.
Главарь сатанинской своры с налитыми кровью глазами приказал убить их, и тридцать пять чатских красавиц мгновенно пали под беспощадными ударами топоров. В Агёренском ущелье под грудами тел зверски убитых армян оставались несчастные раненые и полумёртвые люди.
Пока ещё способные ходить отцы и матери, поцеловав убиенных в окровавленные лбы, взяв на руки своих детей, бежали из кромешного ада к высотам Ак-Дага, где встретили отряд Адама Чавуша и беженцев. Встреча тех, кому удалось спастись и вырваться из адского пекла, с людьми, приютившимися в горах, была очень трогательной. О живых мучениках заботились с теплотой и любовью.
Наши храбрецы, поражённые произошедшим словно ударом кинжала,
с неуёмным гневом, бушующим в сердцах, вскочили на коней.
— В Агёренское ущелье! Спасём тех, кто ещё жив! – прогремел голос Адама Чавуша, и отряд мстителей с быстротой молнии понёсся к кровавому ущелью.
Страшным рыданием огласилось всё вокруг. Спасители перебегали от тела к телу, целуя растерзанных любимых и родных.
— Братья, плачем помочь горю нельзя. Вставайте! Скорбь подорвёт ваши силы. Перестаньте! Не падайте духом! Вместо того чтобы рыдать над теми, кто ушёл безвозвратно, услышьте их голос, взывающий к мести. Пусть это величайшее злодеяние, очевидцами которого нам пришлось стать, укрепит наш дух, сделает стальной нашу волю. Продолжим борьбу за свободу, и победа непременно будет за нами! Вытрите слёзы, поднимите свои головы и помогите этим несчастным раненым. Поверьте в светлую зарю победы.
Это были слова охваченного огнём праведного гнева и жаждой мести за тысячи убитых соплеменников Адама Чавуша, который встал на путь борьбы за жизнь и свободу.
Группа поднялась на ноги и, преклонив колени перед грудой непогребённых тел, поклялась бесстрашно и самоотверженно сражаться за свободу армянского народа и отомстить за погибших. Боевой отряд, воодушевлённый патриотической речью Адама Чавуша, забрав с собой более ста человек, поднялся в горы, где большинство раненых умерло. Один несчастный отец, старик Артин-Ага Позоян, не выдержав душераздирающих стонов и рыданий двух своих детей, у которых было перерезано горло, убил их своими руками. Похоронив их святые тела в одной из пещер, он дал клятвенный обет отомстить жестоким убийцам за их смерть. Эта трагедия навечно осталась в сердце отца, ставшего бесстрашным воином, героически сражавшимся в боях в районе Йозгата и Самсуна.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
| |
Главная 
