Хотя в глубине души Артем и завидовал своему ушлому товарищу, надоедливые наставления последнего задевали его самолюбие. Он все ждал с ужасом, что Геворк вот-вот спросит его - а бывал ли он вообще с женщиной? Но тот не делал этого, видимо, и не подозревая по своей испорченности, что в таком возрасте можно быть девственником. После общения с Геворком Артем чувствовал себя еще более беспомощным, все явственнее ощущая магическую силу женского начала над собой, патологическую зависимость от него и даже страх. При случайном разговоре с женщиной он весь мялся, скукоживался, как это бывало в школьную пору...
Было очевидно, что подобная асимметричная дружба между Артемом и Геворком долго длиться не могла. И повод для разрыва недолго заставил себя ждать:
- Проснись, не спи как в ухе у верблюда! Возьми движение в свои руки, назначай свидание сразу нескольким девицам - одна из них непременно придет, - как всегда горячо и вычурно поучал Геворк Артема, но вдруг осекся и, призадумавшись, воскликнул:
- Слушай, идея! Могу я иногда пользоваться твоей хатой?
Артем не сразу понял, о чем речь. А когда до него дошло, пробурчал что-то невнятное, что Геворк принял за "да".
- Договорились! В случае чего идем к тебе. И как я раньше не догадался?!
Вечером третьего дня Геворк действительно привел на "хату" к Артему девицу. Все в ней выдавало дешевую уличную проститутку - низенькая, с короткими, толстоватыми ножками, неопрятная и развязная. Первое, что спросила девица, даже не поздоровавшись с Артемом, было - "где находится та грустная комната".
Геворк с видом знатока "перевел" опешившему Артему ее иносказательную речь:
- Ей в туалет приспичило.
Затем отпустил сальную шутку, от чего девица разразилась глухим смехом, перемежающимся с кашлем.
Артем вышел, оставив их одних. Сев поодаль на скамейке, он с волнением прислушивался к шорохам и едва внятным звукам, доносящимся с той стороны двери. Минут двадцать спустя Геворк вышел. Из одежды на нем были только штаны, держащиеся на одной тесьме подтяжек, по-пижонски перекинутой через голое плечо. Другая тесьма безвольно свисала. Лениво потянувшись, Геворк процедил сквозь желтые, испорченные табачным дымом зубы:
- Хочешь сам?
Артем промямлил что-то.
- Ты что схиму принял? Не будь растяпой, сейчас я договорюсь за тебя...
Артем попробовал остановить его, но тот стряхнул его руку со своего могучего плеча и скрылся за дверью. Вскоре Геворк появился и почему-то торжественно заявил:
- Ни в какую, зараза! Устала, говорит...
Потом прошептал Артему на ухо:
- Да и не в обиду тебе будет сказано, всем подряд не отдается. За кого, говорит, принимаете меня? Признаюсь, сам еле уломал!
На самом деле Геворк насчет Артема с девицей и не говорил. Вся эта комедия была разыграна им с целью подчеркнуть свое превосходство над товарищем и в расчете на то, что тот расскажет сокурсникам и знакомым об очередной его победе.
Впоследствии Геворк несколько раз возвращался к этому фальшивому эпизоду с отказом девицы, с напускным сочувствием советуя Артему не отчаиваться...
- Все они такие стервы! Общаясь с ними, нужно держать в одной руке пряник, а в другой - кнут. Причем, один пряник должен чередоваться с двумя ударами кнута... А ты у нас мягкий, потому и не получается.
Узнав, что о "неудаче" товарища Геворк рассказал и сокурсникам, Артем молча отошел от него.
Но обида и боль от посыпанной на открытую рану соли долго еще преследовали его.
Глава 12
Тем временем подоспела первая экзаменационная сессия. Артем успешно сдал зачеты и два экзамена - по истории и теории права. Домой он не поехал, решив в короткие каникулы отойти от экзаменационной лихорадки, хорошенько отоспаться, расслабиться. Позвонил матери, попросив выслать до стипендии немного денег.
По вечерам Артем направлялся в ближайший бар, заказывал большую кружку пива и пару пирожков с мясной или картофельной начинкой. Пил он медленно, смакуя каждый глоток. По мере поглощения пива какое-то удовлетворение и во многом еще не понятная радость росли в нем, словно на дрожжах, переполняя душу. Все кругом, казалось, улыбалось ему, и он искренне удивлялся, как еще минуту назад можно было огорчаться по различным пустякам и не наслаждаться вовсю жизнью. Окружающие были ему симпатичны: и усатый бармен за прилавком, и не в меру накрашенная и грубоватая официантка, которая теперь казалась ему верхом вежливости и предупредительности, и даже оба обросших и шумных, вечно вдрызг пъяных мужика-завсегдатая в углу бара. "Что мне до них, пусть шумят и матерятся, раз им так хочется. Главное - я счастлив, и они не мешают и не могут помешать моему счастью..."
Каникулярная неделя пролетела незаметно. Завтра снова начиналась канитель лекций и семинарских занятий. Последним днем свободы Артем решил воспользоваться сполна. Когда он опорожнил второй бокал, официантка подошла и уставилась на него с выжидательной, хитроватой улыбкой. Она показалась уже достаточно пьяному Артему не только привлекательной, но и доступной. Он решил немного пококетничать с ней, перебирая в памяти все подхваченные во время вечерних прогулок по городу обрывки фраз влюбленных пар. Но ничего подходящего на ум не приходило, и он заказал еще одну кружку пива, надеясь, что она, наконец, развяжет ему язык.
"Сегодня непременно что-то должно произойти, - внушал он себе, с томленьем глядя на пышный, туго обхваченный форменным халатом бюст официантки. - Идея завоевать мир у Гитлера и его сообщников возникла именно в пивной. У меня амбиции поскромнее... Хотя, говорят, завоевать женщину порой сложнее, чем целый мир..." - чтобы не отрезветь, Артем отогнал от себя мысль о том, что в действительности обе эти задачи для него почти в одинаковой степени труднорешимы.
И именно сегодня он решил наконец близко познакомиться с женщиной.
Глава 13
Артем рассчитался, выложив почти весь остаток своих скудных сбережений. Выходя, он бросил многозначительный взгляд на официантку, с которой так и не разговорился.
Природа уже дышала весной, обаянию которой мягкая и бесснежная зима легко и охотно поддавалась. Воздух был не по-февральски теплым и ласковым. Артем перешел улицу и ступил на аллею, протянувшуюся по правую сторону станции метро "Молодежная".
Из рассказов Геворка он знал, что по вечерам здесь промышляют девицы легкого поведения. Но Артем не собирался тратиться на проститутку, пусть и совсем недорогую. К тому же он был в плену своих амбиций, и легкая добыча не прельщала его. Юноша жаждал борьбы и сопротивления, сломив которое навсегда утвердил бы внутреннюю свою власть над Женщиной. Три кружки поглощенного пива подбадривали его. Артем сел на скамью в глубине аллеи и стал высматривать свою будущую жертву.
Скучающая по настоящей весне и любви молодежь прогуливалась по скверу - парами, небольшими группами и в одиночку. Были и совершающие моцион перед ужином пожилые люди, иные - с собакой, наверняка единственным другом угасающей жизни, другие - наедине с самим собой, своими воспоминаниями - живыми осколками безвозвратной молодости...
Вскоре показалась и первая девица легкого поведения. Ей, по-видимому, было лет тридцать. Старательно раскрашенное лицо начинало чахнуть, и никакая пудра не в силах была скрыть изрезавшие его вдоль и поперек морщины. Джинсовая мини-юбка некрасиво обтягивала раздавшиеся бедра. Она подошла к скамейке и, не говоря ни слова, села совсем вплотную к Артему (словно там его и не было). Артем отодвинулся и удивленно уставился на нее. Та заерзала, помяла сумочку и не без жеманства, делающего ее более неприятной и отталкивающей, спросила, который час. Артем неохотно ответил, после чего с минуту длилась неловкая пауза. Женщина явно не решалась прямо предложить себя. Она снова заерзала на месте и вдруг стала вытаскивать из сумочки какие-то шмотки: шорты, тенниску, два-три вычурных сувенира.
- Не купите?..
Артем покачал головой, и та молча встала и удалилась, на ходу запихивая свой нехитрый скарб обратно в сумку.
Артем мысленно лепил ту, которую ждал - одинокую вальяжную женщину бальзаковского возраста, выделяющуюся в толпе. Окруженная дымкой таинственности, она медленно и грациозно проплывет мимо, бросив на него взгляд своих волооких глаз. Артем уловит в этом мимолетном взгляде томление и тоску. Ей, безусловно порядочной женщине, вдруг стало невыносимо одиноко, и она вышла развеять свою тоску, в глубине души лелея (как и он сам) необычное, романтическое знакомство. Артем все больше вживался в свою мечту и почти уже осязал ее. Неистово-восторженное ожидание, поощряемое еще не ослабевшим действием алкоголя, овладело им. Такое чувство бывает, наверное, у хищника, почуявшего близость добычи.
Вдруг у него бешено забилось сердце: та, которую он так страстно воображал, действительно появилась в начале аллеи.
Глава 14
Она направлялась в сторону небольшого кафе, притаившегося в тени роскошной плакучей ивы. Первое, что Артем невольно отметил для себя - изящно очерченную линию тонкой талии и гармонично развитых бедер. Молодая женщина села за свободный столик и заказала что-то выросшему перед ней официанту. Понаблюдав немного и убедившись, что она никого не ждет, Артем приказал себе: "Вставай же! Действуй!"
Он встал и заставил себя сделать несколько шагов в сторону заветного столика. Откашлявшись, Артем попросил разрешения сесть на один из двух свободных стульев. Незнакомка едва наклонила голову, лишь краешком глаза посмотрев в его сторону.
Артем сел и стал изучать ее профиль: невысокий, слегка напряженный и немного выпуклый лоб, оттянутые кверху уголки больших карих глаз, нос с едва заметной горбинкой, нежные завитушки золотистых волос у миниатюрного ушка, пожалуй, чересчур тонкие, но четко очерченные губы, чуть заостренный маленький подбородок, родинка на щеке. На всем этом лежала печать какой-то роковой скуки (во всяком случае так показалось Артему), что делало незнакомку загадочной и особо привлекательной. Ей можно было дать лет 28.
Официант принес на серебряном подносе стакан оранжевого сока для женщины и уставился профессиональным взглядом на Артема. Тот заказал кофе и стал придумывать первую фразу для знакомства.
- Скучаем? - Артем выдавил из себя нелепую по сути фразу, приложив немало усилий, чтобы она показалась естественной и непринужденной.
Визави обернулась, посмотрев на него каким-то невидящим взглядом, словно куда-то мимо, и ответила лишь после второго вопроса:
- Вы, кажется, чем-то озабочены?
- С чего вы взяли, молодой человек? - голос ее был сухим и надменным. - И какое вам вообще до этого дело?
- У вас кислое выражение лица, - Артем почему-то был уверен, что ведя себя развязно, грубо и фамильярно, сумеет если не завоевать симпатии женщины, то хотя бы внушить ей считаться с собой.
Однако та вздернула носик и отвернулась с миной негодования.
- Я, кажется, обидел вас?.. - отступать Артем не намеревался.
Не отвечая, женщина отпила сока и встала. Артем тоже встал и молча пошел рядом с ней...
Глава 15
- Послушайте, молодой человек, вы ведете себя как самый настоящий хам, - женщина остановилась, строго взглянув на него в упор.
- Я хочу познакомиться с вами. Меня зовут Вардан, - соврал Артем. - А вас?
- Да, отстаньте же! Я не знакомлюсь на улице с кем попало! - гневно бросила она, и пошла, ускорив шаг.
Однако, это еще больше подзадорило Артема. Вся его робость и скованность словно улетучились.
- Не стройте из себя недотрогу - знаю я вашу породу! - Артем сам удивлялся собственной развязности.
Женщина презрительно фыркнула и свернула на людный проспект.
Артем не отставал. Он попытался взять ее руку, та резко отмахнулась.
- Чего вы от меня хотите? - женщина снова остановилась. Голос ее теперь дрожал. - Денег?.. Вот, сколько есть... - она достала из сумочки портмоне.
- Не притворяйтесь! Вы сами прекрасно понимаете, чего я хочу, - Артем заглянул ей в глаза, словно надеясь найти там что-нибудь обнадеживающее для себя . Если бы он был трезв, то прочел бы в них страх, примешанный с чувством гадливости. И это, может быть, остудило бы его.
- Отстаньте, или я позову на помощь!
Артем оглянулся. Прохожие не обращали на них особого внимания. Поблизости не было видно и стражей порядка. К тому же уже смеркалось. Он ухватил ее за локоть, но тактику решил сменить, подумав, что немного лести помогут делу.
- Да поймите же, наконец, что вы - моя мечта... Живое воплощение идеала той женщины, о которой я постоянно грежу. Я понял это, как только увидел вас. Вы словно возникли из ничего - такая невесомая и воздушная, превратив этот убогий сквер в настоящий Эдем... - Артем поражался своему красноречию: слова, казалось, сами выплывали из его рта, слагаясь в пышные фразы.
- Отпустите руку, мне больно!..
- Я разомкну свою ладонь только в том случае, если получу гарантию, что синичка моя не упорхнет...
И тут произошло неожиданное - то, на что Артем почти уже не надеялся. Женщина наконец нормально ответила ему, пусть и на сей раз с упреком, но упреком уже иного рода - в нем не было враждебности, сейчас говорило уязвленное женское самолюбие.
- Значит все-таки синичка? - на этот раз, показалось Артему, она взглянула на него не без любопытства.
- Нет, нет, простите, я оговорился. Вы журавль!.. Вы лебедь моей мечты!..
Артем чувствовал, что внутри что-то стремительно растет, приближаясь к критической черте, и что оно вот-вот лопнет, подобно шаровой молнии, высвободив накопившуюся разрушительную энергию.
- А вот и наш дом... Прощайте, молодой человек, - женщина снова попробовала высвободить руку.
- Я провожу вас до подъезда, - Артем уже не слышал собственного голоса.
Он, сам того почти не сознавая, силой тащил ее к темному подъезду.
- Ну, теперь прощайте, - нервно потянулась она. - Я уже...
Артем не дал ей договорить. Больше он уже не мог сопротивляться нарастающему давлению животной страсти. Затащив женщину в глубину подъезда, он, закрыв одной рукой ей рот, другой стал рвать одежду на ней. Та отчаянно билась. Они повалились на какой-то щит, и пока Артем судорожно добирался до ее нижнего белья, в паху у него вдруг все онемело, словно под воздействием местного наркоза, а через миг горячая струя и вместе с ней вся злая энергия выпрыснулись прочь из его взвинченного до предела организма...
Опомнившись, Артем увидел, что женщина лежит без чувств... Он вытолкнул себя из подъезда и побежал стремглав, растворившись в темноте ближайшего сквера.
Глава 16
Наутро Артем проснулся с туманом в голове. Вчерашнее казалось ему кошмарным сном, и он не хотел верить в реальность случившегося. В глубине души он все-таки надеялся, что все это ему примерещилось. Однако, собираясь на занятия, Артем с ужасом понял, что потерял студенческий билет, который всегда носил с собой. Он был уверен, что билет упал в подъезде во время схватки. "Его уже отнесли в милицию", - от этой внезапно появившейся мысли Артем в бессилии опустился на кровать. Он уже почти убедил себя, что стражи порядка пришли за ним в университет, и не найдя его там, вот-вот заявятся к нему домой. Артем обратно лег в еще не остывшую постель и зарылся в нее с головой, словно одеяло могло защитить от нависшей над ним угрозы.
Воспаленное воображение рисовало чудовищные картины. Вот его, скрученного за руки, ведут на глазах у изумленной хозяйки и соседей к патрульной машине. Он тщетно пытается объяснить, что это получилось как-то само собой, помимо его воли, что во всем виновато ОНО, что он был пьян, наконец, но никто и не слушает его: "Негодяй! Насильник! Мразь!" - слышит он за собой клеймящие, удивленно-негодующие возгласы: Артем свернулся калачиком и еще глубже ушел в постель. Ему казалось, что все вокруг уже знают о его поступке. Он явственно ощутил опасную, засасывающую пустоту вокруг себя. "А что, если она так и не пришла в чувство?" - мороз пробежал по коже.
Помучив себя и вконец обессилев, Артем заснул тяжелым сном. Сон оказался, пожалуй, мрачнее и болезненнее, чем явь. Приснилось, что он - дома, открывает альбом, где хранились все его фотографии с детства, чтобы якобы выбрать фотку для нового студенческого билета. Но альбом - пустой, вернее, на снимках - одни черные пятна... Черные пятна вместо людей, вместо одноклассников, вместо матери, вместо самого себя - словно после большого пожара... Артем проснулся в холодном поту и понял, что серьезно заболел.
Он не появлялся в университете почти три недели. Когда наконец переступил порог аудитории - бледный, исхудалый, с воспаленными глазами - его немедленно вызвали в деканат.
- Молодой человек, вы, как я вижу, сожалеете, что поступили и упорно добиваетесь отчисления, - зрачки у замдекана неестественно округлились под толстыми стеклами очков (у Артема же стали подгибаться колени). - У вас 78 часов пропуска. Если завтра же не принесете справку, можете собирать чемоданы...
У Артема словно гора свалилась с плеч. "Значит о случившемся не знают!" - он почти уже не слышал замдекана, предъявляющего ему и другие ультиматумы.
Артем вышел, неся на спине тяжелый взгляд второго человека на факультете, которого студенты побаивались больше первого. Однако на душе у него было легко. Справку он не принес, но деканат все-таки воздержался от крайних мер, дав Артему шанс исправиться. Правда, некоторые преподаватели стали относиться к нему с явной недоброжелательностью, недвусмысленно давая понять "прогульщику", что сдавать экзамены будет совсем непросто.
Особенно невзлюбил Артема прыщеватый доцент по истории Римского права. Перед началом лекции он оглядел аудиторию и остановил недоуменный взгляд на Артеме:
- Вы кто?!
- Студент... - невозмутимо ответил Артем.
- А почему мы не знакомы? Значит, вы - плохой студент...
Артем начал было возражать, что незнакомство само по себе не может служить критерием для подобной оценки, но преподаватель резко прервал его...
- Не лезьте в бутылку, молодой человек. Вы бы еще к самому концу семестра явились. Я не представляю, как вывернетесь на экзамене, - козлиная бородка доцента нервно затряслась.
- А почему помещение не проветрено, юноша? - перед тем, как презрительно отвести взгляд, неожиданно бросил доцент.
Надвигающаяся на Артема невидимая угроза постепенно стала обретать контуры.
Глава 17
До сессии оставалось меньше месяца. Артем лихорадочно готовился к экзаменам, пытаясь наверстать упущенное. Он часами просиживал в библиотеке за книгами, ворошил гору литературы по римскому праву, теории государства и права, правоохранительным органам...
Артем старался не вспоминать жуткий эпизод в подъезде, но образ женщины, как наваждение, то и дело вставал перед глазами, застилая собою все. Не оставляла также навязчивая мысль, что за ним вот-вот придут милиционеры с его студенческим билетом. Клеймя себя за слабость, Артем готов был пожертвовать многим, чтобы раз и навсегда вычеркнуть этот эпизод из своей жизни, а главное, из памяти.
"Прав все-таки Фрейд - все решают инстинкты. Разум и воля - ничто перед ними... А совесть что? Да, я сейчас раскаиваюсь перед угрозой и под воздействием другого, более сильного инстинкта - инстинкта самосохранения, но где гарантия, что все это не повторится, если снова окажусь один на один с женщиной?.." - Артем невольно представил себя наедине со своей мучительницей и почувстовал, как сжимается сердце. Нет, она не отталкивала его, несмотря на тяжелые воспоминания и пережитые страдания. Наоборот - сейчас, когда опасность отдалилась, он по-прежнему подспудно желал ее, и пожалуй, с еще большей силой...
Однажды Артем засиделся в библиотеке допоздна. Текст перед глазами расплывался, а перенапрягшийся мозг отказывался воспринимать еще что-либо. "Пора уходить", - говорил он себе, но, словно загипнотизированный, никак не мог сделать над собой усилия, чтобы подняться... Вдруг екнуло сердце и предательская дрожь пробежала по всему телу - в двери читальни вошла Она! Сейчас он предпочел бы превратиться в маленькую мышку и укрыться в ближайшей щели на полу. Она подошла и не то что с упреком, а, скорее, с досадой, но добродушно и незлобиво спросила:
- Что ж вы, господин студент, заставляете так долго ждать себя. Я думала сами придете, попросите прощения.
Артем чувствовал себя кроликом, парализованным взглядом удава.
- Вы боитесь меня?.. Вы думаете, что я испорчу вам жизнь? Откровенно говоря, найдя на следующее утро ваш студенческий билет рядом с моей разбитой косметичкой, я решила заявить на вас в милицию. Но пожалела - вы так молоды, и, признайтесь, никогда не общались с женщиной...
Артем залился густой краской. Он не смел поднять голову и взглянуть на свою мучительницу.
- Я не держу на вас зла, но запомните, цинизм, которым вы так опрометчиво вооружились, копье обоюдоострое и рано или поздно пронзит вас же насквозь. Не зарьтесь на чужое, не хватайте то, что не принадлежит вам, а с женщинами еще успеете наладить отношения, - она засмеялась коротким смешком...
- Проснитесь же! - почему-то вдруг сказала она совершенно другим голосом и, легко коснувшись его плеча, исчезла, растворилась в воздухе. Артем очнулся. Над ним стояла библиотекарша:
- Закрываемся, молодой человек. Вы спите уже четверть часа. Не стоит надрываться - гранит науки еще успеете перегрызть.
Артем посмотрел на часы - стрелки показывали начало десятого. Под впечатлением сна он добрел до своей комнатушки. Ему нездоровилось, он снова заболел и слег. Два дня его лихорадило. Все мерещилась Она. Артем порой не мог понять, во сне это или наяву. Встанет обычно у изголовья и молчит... Артем знал, что она там, но боялся обернуться и посмотреть на нее.
"Лучше бы прямо в сквере дала мне пощечину, тогда не было бы всего этого!" - сердился на нее Артем...
А однажды Она взяла его за руку и стала нащупывать пульс. Затем вдруг позвала его знакомым ему с момента появления на свет голосом. Артем открыл глаза и увидел... мать. Впервые во взрослой своей жизни он заплакал. Плакал не от нежности к матери и долгой разлуки с ней. Артем плакал от жалости к самому себе, как ребенок, тянущийся за защитой к взрослому в минуту опасности. "Сердцем чуяла, сынок, неладное..." - утирала сыну слезы мать.
Глава 18
До экзамена теперь оставались считанные часы. Понимая, что не в состоянии учить еще что-либо, Артем отложил конспекты в сторону. Голова его, словно мусорная корзина, была набита лоскутами всевозможных древних и современных теорий, из которых практически невозможно было собрать что-то цельное. Снедаемый мрачными предчувствиями, он заснул лишь к утру, а проснулся с пудовой гирей на плечах вместо головы.
Артем не сразу решился войти в экзаменационную, когда подоспела его очередь.
- Заставляете себя ждать, молодой человек? - изрядно потрепанный профессор по теории государства не скрывал своего раздражения. - К экзаменам, надеюсь, подготовиться успели... Тяните билет.
Артем взял билет и механически, не слыша собственного голоса, назвал его номер, сел за парту и стал искать в ворохе обрывочных знаний - закономерном итоге бессистемно-лихорадочного чтения - нужные слова и фразы.
Первый вопрос по теории Руссо о государстве Артем кое-как осилил. Но при ответе на вопрос о позитивном праве экзаменатор ловко поставил Артему подножку, потребовав объяснить, "в чем заключается суть соответствия между позитивным правом и правовым чувством граждан". Артем промямлил что-то, сам до конца не понимая собственных слов, на что профессор сокрушенно покачал головой и задал дополнительный вопрос - что такое "автократия"? Артем перепутал ее с "олигархией".
- У вас все трещит по швам, - торжественно произнес профессор-экзекутор. - Придете на переэкзаменовку в конце лета. А пока - "неуд".
Он размашисто расписался у себя в ведомости, протянув с победным видом Артему так и не раскрытую зачетку.
Через несколько дней Артем получил "неуд" и по Римскому праву от доцента с козлиной бородкой, а на третий экзамен и вовсе не явился...
Глава 19
"Ну вот, юрист со средним образованием, - иронизировал сам над собой Артем, упаковывая чемоданы. - Чему быть, того не миновать - будем надеяться, что все к лучшему. И великих людей по странной прихоти Случая отчисляли из университетов, но Время расставляло все по своим местам. Лишь бы Случай не вывел из игры раньше срока".
Артем ехал не домой. Он не хотел снова предстать побитым мальчишкой перед одноклассниками и знакомыми, помнившими его изгоем и неудачником. Еще более он не желал возвращаться неким блудным сыном к матери, которой к тому же не простил связь с милиционером. "Родители вечно врут своим детям, а сами требуют взамен честности и открытости", - мучил он мать во многом утрированным упреком.
Артем решил долго еще, во всяком случае в ближайшие восемь-десять лет, не появляться на родине. Такое решение возникло у него не в одночасье. Он часто задумывался над тем, почему отец уехал навсегда, порвав одним махом все, что связывало его с родиной, семьей, прошлым. "Наверное, ему было известно что-то такое, чего не знают другие? - гадал Артем. - Родина, патриотизм - высокие, но пустые слова. Где хорошо - там и родина!"
Ход его мыслей постепенно принимал конкретное направление: "Дальше, дальше от тех людей, кого я знал и кто знал меня: они, и даже память о них тянут меня назад, к прошлому... Я сделаю блестящую карьеру вдали от родины, чего бы это мне ни стоило, вернусь когда-нибудь в высоком чине, и заставлю всех уважать меня".
Артем решил податься в Россию, надеясь, что на ее необъятных просторах легче будет найти работу и продвигаться по служебной лестнице. Он обнадеживал себя и тем, что справка о годовом юридическом образовании поможет ему устроиться в правоохранительные органы. "Где-нибудь на севере страны, где оторванность от цивилизованного мира и лютые морозы компенсируются "горячим стажем", за десять лет можно достичь таких чинов, которые другим будут стоить полжизни", - Артем представил себя статным, энергичным полковником, только голову чуть припорошило, но это лишь придает солидности.
Он позвонил матери, соврал, что едет на студенческую практику. "Ничего, поймет и простит", - успокаивал он себя.
Глава 20
Итак, придя в себя после первого крупного провала, Артем решил стереть из своей памяти неудачу, перечеркнуть всю свою прошлую жизнь и начать все сначала. Он чувствовал в себе готовность ради достижения цели использовать все средства, терпеть всяческие лишения, невзгоды и даже унижения. Душа его была разгорячена предстоящей борьбой.
"То, что не убивает нас, делает нас сильнее, - вспомнил он вычитанное у великих. - Мечтать - удел слабых, а сильные ставят себе цель и выбирают пути для ее достижения. Я одолею себя и поднимусь над другими, чего бы это ни стоило".
В странствия в поисках новой жизни Артем пустился почти с пустыми карманами. Все его сбережения при очень экономном расходовании могли бы хватить на пару недель. Он рассчитывал и на золотую цепочку, подаренную матерью на его совершеннолетие.
Вряд ли Артем представлял себе, какая долгая и тяжелая одиссея ждет его впереди. Из города в город он переезжал автостопом на первом подвернувшемся транспорте, зайцем в товарняке, а однажды - на попутном мотоцикле. "Голь на выдумку хитра", - иронизировал он сам над собой.
В каждом городе Артем старался познакомиться с преуспевающими земляками, просил их помочь устроиться на работу. Однако без прописки даже мечтать о постоянной работе, к тому же в правоохранительных органах, было бессмысленно.
Впрочем, у земляков хватало собственных забот. Нередко, желая скорее отделаться от него, они давали ему небольшую сумму денег, которых разве что хватало на билет до другого населенного пункта и хлеб на пару дней. В лучшем случае ему предлагали работу грузчика на рынке или посыльного, мальчика на побегушках. Такие предложения всерьез обижали Артема. Тем не менее ближе к зиме ему пришлось разгружать вагоны для того, чтобы обзавестись теплой одеждой.
Не все соотечественники относились к Артему доброжелательно. Иные грубо прерывали его:
- Слушай, какой я тебе земляк?! Не земляк ты мне, а обуза... Если на родине не сумел прожить, здесь вообще потеряешься.
- Своих хватает! - как правило холодно отвечали местные, когда, набравшись смелости, Артем обращался в то или иное учреждение.
Артем поворачивался и уходил, не дослушав назиданий, и с каждым отказом запас его надежд хирел.
Жил он почти бомжом, часто ночевал на вокзалах, бывало голодал целую неделю. "Поразительный феномен - деньги: есть они - ты человек, нет - ты уже ничтожество, пустота, обуза всем и в первую очередь самому себе", - думал Артем, грызя кусочек припасенного на самый черный день окаменевшего хлеба. Несколько раз ему на ум приходила мысль о самоубийстве: "Лучше сразу одна большая боль, которая разом решит все проблемы, чем эти ежедневные мучения". Прежняя жизнь на родине казалась ему нереальной, неким далеким сном.
Пару раз Артема приводили в отделение милиции, и приходилось пускать в ход весь арсенал хитростей, чтобы уговорить или разжалобить стражей порядка. При этом он неизменно показывал уже изрядно потрепанную справку о своем годовом юридическом образовании...
Артем успел побывать даже в заложниках. Его взяли в залог большого долга, в который влезла небольшая группа его земляков-торговцев на рынке - у них он ночевал несколько дней. Взяли всех скопом, не разбираясь, и Артем просидел в темном сыром подвальчике целую неделю, пока не принесли долг. В качестве компенсации за страдания ребята купили ему билет до ближайшего города и снабдили карманными деньгами.
Артем тут же дистанцировался от людей, к которым обращался за помощью, независимо от того, отказали ли они ему или поддержали, чем смогли. "Не считай себя обязанным никому, не обременяй себя чувством благодарности - оно будет тянуть назад. Попользовался и вперед! Будь эгоистичным и наглым. Говори одно, а делай совершенно противоположное, если это тебе на руку. Будь скользким, как мокрый обмылок, чтобы никто не смог взять тебя голыми руками. Главное, не настраивай против себя толпу - в толпе даже самый слабый сильнее тебя", - за время скитаний на чужбине Артем выработал себе такую тайную философию, а вернее, новую систему самозащиты.
Но на практике она приносила мало результатов. Теперь уже лишь по инерции, ухватившись за краешек все слабеющей надежды, Артем пробирался все дальше и дальше к самым окраинам необъятной страны. "Может, хотя бы на крайнем севере найдется место для меня", - он уже стал отчаиваться, когда Судьба (а может быть, Случай, в который Артем единственно и верил) неожиданно улыбнулась ему.
На одной из северных окраин он нашел влиятельного соотечественника - заместителя начальника известной на всю страну тюрьмы. Чувствуя, что это последняя для него, утопающего, соломинка, Артем начистоту рассказал ему о всех своих невзгодах и злоключениях. Тот слушал молча и, казалось, с недоверием, внимательно наблюдая за каждым его жестом и мимикой, потом вдруг встал и хлопнул Артема по плечу: "У нас много схожего - я тоже трудно начинал. Только учти, тюрьма - не курорт: ты должен пахать", - тюремщик заикался, и Артем, казалось, пережил целую жизнь, пока тот тяжело выговаривал роковые для него слова.
Земляк помог Артему с временной пропиской и взял его к себе в тюрьму.
